В ходе боев за Прохоровку это был второй и последний поединок всего 15 гв. оттп с противником. На какое-то время его экипажи смогли задержать продвижение боевой группы 2 тгп СС, но при этом понесли большие потери. Как танковая часть полк перестал существовать: из 13 боевых машин на ходу осталось 4, еще 4 были подбиты и остались на территории, занятой эсэсовцами, а один экипаж пропал без вести вместе с танком. Погиб командир 1 тб ст. лейтенант Корольке, 12 танкистов получили ранения разной тяжести, в том числе командир 2 тб капитан Иванин. При попадании снаряда в командирский танк был тяжело контужен исполняющий обязанности командира полка подполковник С. А. Фраков[90]. Спасая командира, проявил смелость и находчивость старший техник-лейтенант Наумов. Он сам вытащил подполковника с поля боя, а потом эвакуировал в медсанвзвод. После чего, вернувшись к боевой машине, под плотным артиллерийским огнем самостоятельно отремонтировал, заправил ее и вывел с поля боя в тыл. За проявленное мужество офицер был награжден орденом Красной Звезды[91].

В ходе контратаки танковых подразделений корпуса Попова ожесточенные схватки продолжались и южнее Ивановского Выселка. Отошедшие из хутора роты 2/285 сп плотным огнем поддерживал 269 мп, отсекая мотопехоту от бронетехники. Минометчики несколько раз срывали попытку эсэсовцев под прикрытием самоходок отбросить батальон из хутора и основательно закрепиться в нем. Между 15.30 и 16.30 танки 169 тбр, огнем с места сдерживавшие группу Бекера на левом фланге 2 сб, отошли, и его левый фланг был полностью смят.

Уже с утра у подполковника А. К. Карпова возникли серьезные проблемы с управлением войсками. При налете авиации линии связи с передовыми батальонами были повреждены, радиостанции не работали. Связисты устранили порывы примерно через 1,5 часа, но после полудня, когда бой шел уже в глубине обороны полка, связь вновь оборвалась, и восстановить ее в полном объеме возможности не было. Приказы и распоряжения комполка пытался отдавать через посыльных (делегатов связи), но толку было мало. Полк оборонялся на участке в несколько километров, автотранспорта не было, передвигаться на лошади слишком опасно – хорошая цель. Поэтому, когда связной, наконец, приходил пешком и вручал приказ, тот часто уже не отвечал оперативной обстановке. Приходилось надеяться на умение и сообразительность комбатов, требовать от них, чтобы чаще присылали в штаб с донесениями своих связных. Когда стало ясно, что уличные бои идут в свх. «Комсомолец» и восточнее от него, а от комбата-2 сведений нет, из штаба полка, располагавшегося южнее свх. «Сталинское отделение», в Ивановский Выселок пешком пошел заместитель начальника штаба капитан И. М. Бондаренко, чтобы уточнить обстановку. О том, чем закончилась эта командирская разведка, он так вспоминал после войны: «Штаб 285 сп располагался в трех землянках, накрытых двумя накатами бревен, было много оборудованных щелей, рядом газоубежище. Две землянки уже были разрушены бомбами, в третьей – ударная волна сдвинула перекрытия, из-за чего было опасно находиться в ней. Штабная рация и телефоны находились в щелях. Кругом десятки воронок от авиабомб и крупнокалиберных снарядов, гарь и смрад от убитых лошадей, многие офицеры штаба, радисты, связисты, связные – погибли или были тяжело ранены. Во второй половине дня на левом фланге полка, где оборонялся 2 сб, была тревожная и неясная обстановка. Я взял с собой шесть человек солдат, находившихся при штабе, и под прикрытием леса добрался до поляны. Впереди в 300–400 м – Ивановский Выселок, где располагался штаб 2 сб, которым командовал мой боевой друг по Мичуринскому госпиталю капитан Смирнов.