– А с кольцом-то что делать? – это был единственный вопрос, на который так и не был дан ответ.

– Решай сам, – пожал плечами Виралл. – Говорю ж, награда это твоя. Пойду я. Не завязывай с поисковыми заказами, а то их и так некому выполнять – все наши сразу в штаны делают, стоит мне только заикнуться об этом.

– Пошёл-ка ты, – проворчал в ответ Орисс. – В следующий раз – сто раз подумаю, прежде чем соглашаться.

***

Погода ничуть не улучшилась, когда Орисс покинул «сорочье гнездо». К усилившемуся холоду добавилась метель, швыряющая острые снежинки прямо в лицо. Орисс накинул капюшон и поднял шарф до носа, чтобы защитить от мороза хотя бы половину лица. Проклятый снег упорно летел точно в область глаз, поэтому приходилось щуриться. Негромко хрустя свежим снежным покровом, наёмник отправился в западную часть города. Ветер, будто почувствовав смену направления, стал дуть на восток. Орисс грубо отозвался в сторону погоды у себя в голове, слегка наклонив тело, подставляя под летящие снежинки макушку, защищённую капюшоном.

Наёмник был не единственным, кто ходил по улице в столь ужасную погоду. Горожане тащили дрова для затопки печей, катили телеги с продуктами. Однако даже надоедливая детвора не носилась по мостовой – видимо, такой холод для них был слишком тяжёлым испытанием. Некоторые мальчишки, всё-таки, были вне дома и помогали взрослым, но по своей воле они бы точно этого не сделали – лишь уважение к своим родителям заставляло их пойти наперекор своим желаниям. Хуже всего приходилось гонцам, которые были вынуждены доставлять письма в любую погоду. Из-за того, что они быстро передвигались, им даже в мороз было жарко, но раздеваться они не собирались, опасаясь подхватить простуду.

Где-то впереди послышалось пение. Подняв голову, Орисс увидел слева от себя огромный храм, около входа которого собралась небольшая кучка людей. Священники тоже были способны читать свои проповеди в любую погоду, будь снаружи хоть метель, хоть гроза, хоть ураган. Сам храм был посвящён великомученице Виргане Непорочной. Орисс всегда подвергал сомнению то, что она действительно была непорочной, потому как, по легенде, у неё был сын. Однажды наёмник мимоходом высказал вслух свои сомнения, не заметив, что рядом проходил один из послушников храма Вирганы. Тот разговор был одним из самых тяжёлых в его жизни.

Однако же сейчас его никто не уговаривал раскаяться во всех своих грехах, поэтому Орисс беспрепятственно прошёл мимо храма. Наёмник не вслушивался в речь проповедника – лишь скользнул беглым взглядом по собравшимся людям. Они стояли без курток, шуб или любой другой тёплой одежды и поэтому все люди без исключения дрожали, словно листы осенью. Особенно жалко было детей, которых родители потащили с собой на проповедь – у одного мальчика руки побелели настолько, что невольно пробегала мысль, будто они заледенели.

«Совсем уже головы нет, что ли? – яростно пронеслось в голове Орисса. – Хрен с ним, что себя не жалеете – детей хоть пощадите. Они ж не так легко мороз переносят, как взрослая женщина, которая жила больше тысячи лет назад».

Наёмник не высказал своих мыслей вслух, потому что это всё равно ничего не изменит. Как бы ему не было жалко детей – взрослых фанатиков ничто не убедит в их неправоте. Вновь пробежав злобным взглядом по толпе, Орисс мельком скользнул глазами по самому храму. Большое здание из серого камня с высоко расположенными окнами было увенчано красивыми остроконечными башенками наверху с вычурным обрамлением рам и самой крыши. Волей-неволей, но даже Орисс всегда восхищался подобными сооружениями – смотря на эту красоту, страшно подумать, во сколько денег обошлось строительство этого храма. Эта религиозная постройка была не единственной – в Атфельде было, как минимум, ещё три церкви, однако храм Вирганы Непорочной был самым большим из них.