Дурон кивнул несколько раз. Они оба вновь посмотрели вдаль. Самое суровое время года подходило к концу – снег во многих местах начинал таять. Первой листвы ещё долгое время не будет, но Агрон был рад и такой весне. Холод ему уже надоел. Было бы здорово посмотреть на чистое небо в тёплую летнюю ночь, когда не нужно кутаться в плащ, чтобы согреться. Его брат был не такой. Дурон любил осень и дожди, которые льют не переставая. Последняя осень его разочаровала – она была короткой. Только-только листва успела опасть, как сразу же ударили морозы. Ранняя зима сулила не менее раннюю и тёплую весну. Погода была чудо, как хороша. Агрон жалел, что рядом с ними нет меха с вином, тогда этот вечер стал бы ещё лучше.

– Пойдём, поедим, – предложил Агрон, разворачиваясь. – А то ведь ничего нам не достанется.

Дурон последовал примеру брата, и они пошли по главной улице Фоулдестракта. Ни в одном окне света не было – все немногочисленные жители деревни уже спали глубоким сном. В воздухе запахло жареным мясом, и желудки братьев одновременно заурчали. Усмехнувшись, Агрон поторопил брата и сам ускорил шаг. В нём разыгрался зверский аппетит, и запах жарившегося оленя только сильнее раззадоривал его.

Присев у костра, братья застали бывших соратников за разговором о раненых. В общих чертах все они были в порядке, за исключением четырёх человек, которые умрут сегодня ночью. Как бы ни огорчила Агрона эта весть, он всё же облегчённо вздохнул. Он больше не хотел видеть, как умирают люди, с которыми он три года сражался вместе. Одно дело погибнуть в бою, другое – издохнуть в одной из этих лачуг.

Как только повстанцы закончили обсуждать раненых, оленина была готова, и все принялись отрезать себе по куску. Дальнейший разговор не задался. Агрону не хватало того времени, когда они собирались и веселились за одним столом вне зависимости от их положения. Тогда они ещё верили в победу, ещё были готовы сражаться. Но сейчас всё обстояло иначе. Уже не во что было верить, уже не за что биться. Кто-то мог крикнуть, что они сражаются за свободу, но в сражениях уже не было никакого толка. Катрапс освободил немало лайдеров, и всех освобождённых отправили в Крартел, но после поражения император сразу же остановил поток освобождённых людей.

– Агрон, – позвал его один из повстанцев. – Катрапс говорил что-нибудь, кроме того, что надо увести лайдеров из Стедмара?

– Нет, – ответил Агрон, откусывая большой кусок оленьего мяса.

– То есть, последней воли у него не было?

– Кроме того, что мы уже сделали – нет.

Лайдер встал со своего места и отряхнулся.

– Значит, из этой деревни мы уйдём, как чужие? – проговорил повстанец.

– И долго мы протянем, если разойдёмся? – послышался вопрос из толпы.

– А торчать в этой деревне лучше?

– Да куда нам…

– Тихо!!! – громыхнул голос Агрона. – Он прав, мы разойдёмся. Каждый из вас – свободный человек. И каждый вправе сам решать, куда ему идти. Мы с братом не будем возражать, если все вы пойдёте одной с нами дорогой.

Среди повстанцев пробежал одобрительный шумок. Агрон посмотрел на Дурона – тот утвердительно кивнул в ответ на взгляд. Похоже, что в скором времени определятся люди, которые пойдут с ними, а с кем придётся расстаться. Возможно, что прощаться придётся со всеми. Агрон не мог поверить, что всё вот так вот закончилось. Они начали этот путь как кучка сброда и завершают его точно так же.

Надо будет придумать, чем теперь заниматься. Перед лайдерами были открыты все дороги, ведь они были свободными людьми. Агрон в очередной раз порадовался тому, что его брат тоже остался в живых. Агрон подошёл к нему и указал головой в сторону. Дурон доел остатки своей части оленины и отправился вслед за ним. Агрон только хотел обсудить с ним, куда они отправятся в скором времени, как увидел поднятую руку часового. Никто из братьев не успел понять, что происходит, как часового насквозь проткнула стрела.