Но вот, дозорный на стене прогудел в рожок о приближении супостата.  Рамир поднялся на стену и, приложив ладонь к глазам, взглянул в сверкающую даль. Весь горизонт потерял свою снежную белизну и почернел от туч врагов. К стене подскакали на горячих конях князья и поднялись на стену.

По команде раджана, ратники стали поднимать на стену ежи из заостренных кольев и сбрасывать их под стены. Мамонов распрягли и загнали в стойла. Перед воротами установили особенно много ежей. Заготовленные крепкие бревна на случай, если стену к приходу врагов не успеют восстановить, ратники стали лихорадочно стаскивать к проему и устанавливать прочную деревянную ограду. Враг не мог двигаться быстро из – за глубоких снегов, поэтому у ариев появилась возможность полностью выполнить оборонительные работы до штурма.

Стоя рядом с Рамиром, низенький, пузатенький князь Бермята, показал  на ряды приближающегося супостата и заметил:

– Могучий раджан! Ты тоже зришь, что поганые вступили в союз с людьми и рати людей прут в нашу сторону впереди уродов? Значит с погаными тоже можно договориться об откупе. Я предлагаю направить в сторону супостата гонцов из касты воинов – кшатриев, чтобы миром решить наши споры с погаными. Если мы не поскупимся, то миром можно все порешать к взаимной выгоде.

Нахмурив брови, Рамир зло взглянул на князя и ответил:

– Я давно сказывал, что шапка князя не подходит к твоей голове. Ты всегда срывал торги по оружию из – за своей неуемной жадности. Поэтому переговариваться с погаными поедешь ты в сопровождении двух ратников.

Бермята вспотел и взвизгнул:

– О, раджан! Ты посылаешь меня гонцом, может быть, на верную смерть. Но в случае моей гибели, кто будет управлять родом и полком?

Окинув презрительным взглядом трусливого князя, Рамир твердо повелел:

– Торговаться ты умеешь во вред родам и к выгоде себе. Немедля скачи к ворогам и наведи выгодный нам морок на их головы! А того, кто буде управлять родом и полком я найду.

Князья, обступившие раджана, весело рассмеялись. Все недолюбливали  Бермяту за скупердяйство. Вскоре группа из трех всадников выехала из ворот и по глубокому снегу двинулась в сторону растянутых по степи вражеских ратей.

Волхв появился совершенно незаметно, и он явно спешил сказать вождю что—то очень важное:

– Ой, ты, гой еси, могучий раджан! Я узнал, что поганые испускают какие—то неслышные звуки, от которых появляются страшные боли в головах и люди теряют силы. Но для того, чтобы воспользоваться силой взгляда и колдовством звука, им надобно приблизиться как можно ближе к нам. Вели всем ратникам передней линии заткнуть уши паклей с воском. Сам же с князьями сделай как ратники.

Тепло взглянув на своего давнего друга и советчика, раджан вопросил:

– Мой друг –  любимец богов! На время битвы мы все станем глухими. Как же князьям, воеводам, десятским и сотникам управлять ратниками?

Опираясь на узловатый посох, волхв улыбнулся:

– Великий раджан! Только зрительными сигналами, жестами и мимикой! Да предупреди воинов, чтобы в случае приближения поганых не смотрели в их глаза. А что делает князь Бермята с двумя ратниками? Никак послал ты его на верную смерть?

Замявшись, Рамир пояснил:

– Сквалыга сам напросился. У меня не было и в мыслях вступать в переговоры с погаными. Я знал, что все обернется бедой …

Князья с горечью заметили, как Бермяту и двух ратников стащили с седел и разорвали большие серые волкокрысы, на которых гарцевали корявые фигуры, и стали пожирать их плоть. Рати людей, которые шли впереди толп нечисти продолжали свой марш в боевых порядках, не обратив ни малейшего внимания на ужасную гибель гонцов от повелителей огня.