– А вы разве не торопитесь? Ведь уже без пяти час!

– А что должно быть в час?

– Как что? Новости из России по телевизору!

– Так через пару часов ещё будут новости.

– Через пару часов? Да их на минуту нельзя оставить! Обязательно что-нибудь случится!

Аркадия всё время беспокоила проблема изучения иврита. Репатриантов прибывало мало, и в ульпане никак не могли сформировать группу. Он не вытерпел и решил заниматься самостоятельно: взял у дочери учебник для репатриантов из России и стал просиживать над учебником целыми днями, несмотря на жару. Через некоторое время обнаружил, что иврит не так уж сложен. Во всяком случае, легче английского и русского. Ведь бывает, что русский человек, говорящий с рождения на родном языке, проучившийся десять лет в школе, не умеет правильно говорить и грамотно писать. А на иврите после нескольких месяцев учёбы в ульпане да небольшой практики общения начинают не только сносно говорить, но и писать.

У пожилых же разговорной практики почти нет, да и память уже слабее. Получается, что основная проблема не в сложности языка, а в трудности запоминания слов. Поэтому многие едва знают иврит даже после десятилетнего пребывания в стране и как-то без него обходятся. Впрочем, особой необходимости в нём для пенсионера действительно нет. Закупки можно делать в «русских» магазинах, общаться можно «с себе подобными», ведь русскоязычная алия составляет около двадцати процентов населения Израиля.

В страну постоянно наезжают с гастролями звёзды российского шоу-бизнеса, и, пожалуй, в Израиле они выступают чаще, чем в российских областных центрах. Воистину Израиль стал как бы зарубежным филиалом русскоязычной аудитории. Да и несколько русскоязычных каналов дополняют впечатление пребывания как будто на русской земле.

История, прозвучавшая в телепередаче «Семь сорок», убедила Аркадия в том, что в Израиле можно прожить и без иврита, и он успокоился. А суть была вот в чём.

Рассказывает врач:

– Вызвали меня как-то осмотреть больного в одной из палат нашей больницы. Я его посмотрел, определил диагноз, и вдруг этот старик спрашивает:

– Как вам больница?

– Да, больница у нас хорошая.

– Вот что значит столица!

– Какая столица? Не понял.

– Ну как какая? Минск! – ошарашил он меня.

Я уже начал сомневаться в правильности поставленного диагноза, но тут заметил, что из-за ширмы его сыновья делают мне какие-то знаки. Когда мы вышли в коридор, они объяснили:

– Вы, доктор, не волнуйтесь. Отец наш не сумасшедший. Он действительно думает, что находится в Минске.

– Но при чём тут Минск, если мы в Израиле?

– Понимаете, мы раньше жили в Бобруйске. Отец – старый большевик, бывший секретарь парторганизации. Он бы ни за что не согласился уехать в Израиль. Вот мы ему и сказали, что переезжаем работать в Минск.

– Как же он за два года не понял, что находится в Израиле?

– Так на улице, где мы живём, все говорят по-русски. По телевизору он смотрит только русские каналы.

Однако без иврита обойтись могут разве что пенсионеры. Тем, кто предполагает работать, без языка никуда.

У детей репатриантов всё по-другому. По приезде в Израиль их отдают в садик или в школу. Поскольку всё общение в этих заведениях ведётся на иврите, то ребёнок поначалу выглядит белой вороной. К тому же его дразнят «русским». Это воспринимается как обида, которая травмирует ребёнка. Часто бывает, что дети просто отказываются посещать детский сад, боятся идти в школу. Однако со временем всё нормализуется. Освоив иврит, дети стараются не говорить по-русски, чтобы не обращать на себя внимания.

Однажды внук Аркадия шёл со своей мамой по улице; они разговаривали: мама, конечно, по-русски, а он – на иврите. Вдруг он зашептал: