- Но ты не забывай, Дим, кто тебе помог, чтобы ты смог хлебом с маслом наслаждаться, - холодно парировала. Неужели забыл, как умолял меня помочь? Я не гордая, могу и напомнить, а с дерьмом меня смешивать не нужно.

Мы играли в гляделки. Видела его злобу и обиду от напоминания о том, что я помогла ему спасти издательство. Безвозмездно. По старой дружбе. А сейчас он меня лицом тыкает в достаток нашей семьи. Зазвонил его сотовый, и Дима жестом показал мне, что я свободна - включил большого и злого начальника, пальчиком погрозил и пообещал отшлепать.

Вышла из здания. Подняла голову навстречу майскому солнышку и улыбнулась. Как лето хочется! Достала из сумочки ключи от машины и телефон, набрала номер Солнцевой.

- Привет, подруга, - ответила после первого же гудка Инга.

- Привет! Я только от Димы вышла - опять ворчал. И почему только мне всегда достается? Ты же у нас писатель, - пожаловалась и нажала на брелок - разблокировала машину и села в нее.

- А то ты не знаешь почему! - хмыкнула подруга.

Я вырулила с парковки, поставила телефон на громкую связь и бросила на сиденье рядом.

- Вот только не начинай! - простонала, посмотрела по сторонам и аккуратно влилась в поток машин.

- Что, забыла уже, как он на корпоративе тебя в углу зажал и в любви признавался? «Вера, бросай Вову, я ж тебя люблю и хочу. Все тебе дам», - начала копировать голос Енина подруга.

Я засмеялась, но не от того воспоминания, а от Инги - такая дурашка. Да, я знала, что нравлюсь Диме. Очень нравлюсь. Но все это не взаимно от слова совсем.

- Давай на неделе встретимся, кофе попьем?

- Покажешь, что нарисовала?

- А ты, что написала.

- Договорились. Место и время, Ольшанская?

Я усмехнулась.

- Завтра точно скажу, мы сегодня идем на прием к Игнатьевым. Не знаю, сколько выпью.

- Сочувствую, дорогая, - а в голосе - ни капельки сострадания.

Закончили говорить с Ингой, когда я подъехала к салону красоты - пора привести себя в порядок.

***

Вечер у Игнатьевых прошел на удивление хорошо. Обычно я не особо люблю ходить на такие рауты - чувствую себя живой мебелью, но сегодня мне понравилось. Рита Игнатьева постаралась на славу - ничего не скажешь. Чего только развлекательная программа стоила. Домой мы с Вовой приехали в хорошем настроении.

- Какая же ты красивая в этом платье, - жарко зашептал муж в ухо, пока мы поднимались по лестнице, словно два подростка, наконец-то дорвавшиеся друг до друга. Мы вошли в спальню, и Вова развернул меня спиной к себе, жадно прошелся руками по бокам и схватил за бедра, прижал к себе. - Ты видела, как на тебя смотрели другие мужики? - задрал платье и отодвинул трусики в сторону, прикоснулся к нежной плоти. Я кусала губы, чтобы не застонать, пока он гладил меня там. Спустил одну бретель с плеча и сжал грудь. - Хотели тебя трахнуть, - ввел вовнутрь сразу два пальца, я едва не вскрикнула от неожиданности, но мне нравилось бесстыдно насаживаться на его пальцы.

- Пусть смотрят, - голос охрип, дыхание рванное, - ушла же я с тобой.

- Тебе это нравится, да, Вера-а-а? - прикусил мочку уха, заставляя прогнуться еще сильнее. Меня трясло от возбуждения. - Нравится, когда мужики на тебя смотрят? - сжал грудь сильнее. - Но ты - моя.

Его пальцы неожиданно покинули мое лоно, а я даже запротестовать не успела, как оказалась на кровати с широко раздвинутыми ногами. Вова уже нависал надо мной. Он даже не снял одежду, просто спустил брюки и вошел в меня, и начал лихорадочно вколачиваться в мое тело.

- Люблю тебя, - шептал на ухо, покрывая поцелуями лицо, шею, грудь... - С ума меня до сих пор сводишь.