Отец «пережевал» и эту информацию скулами. Молча.

– Да, я бы тебя убила, что смотришь? Я действительно этого хотела. А может, и хочу до сих пор.

– Оружие я тебе не дам, – сказал на это отец.

И развернулся, чтобы уйти.

– Куда ты?

– К себе. Надо собраться.

– Но мы еще не договорили…

Отец резко развернулся ко мне.

Взял за плечи и с силой встряхнул.

– Послушай, пока мы тут тарахтим не по делу, твоя дочь остается в плену. Не думаю, что там ей очень уж комфортно. И мы не сможем помочь ей без этой вылазки, что нам предстоит. Просто не сможем! Так что – собирайся, по дороге расскажу.

– Нет, я никуда не пойду без Маши. Ты забрал у меня одну дочь, вторую я тебе не отдам.

– Я?! Я никого не забирал, это все Бес.

– «Бес»?! Это еще кто такой?

– Старый знакомый, – ответил отец, но развивать тему не стал.

– Это он ее держит, да?! Дай мне пистолет. Я сама с ним разберусь. Отстрелю мудаку яйца.

– Я же сказал, что не дам оружия. Даже не проси. Ты не понимаешь – наличие пистолета не убережет тебя от него. Бес знает свое дело. Он – профи. Убийца. Блин, я мог бы весь лагерь сейчас послать против него. Но когда у него оружие и заложник – это все фактически бесполезно. Неужели ты думаешь, что я не думал об этом?! О зачистке тоннеля? Еще раз: единственный вариант для нас сейчас – это выполнить ультиматум.

– А дальше что?

– А дальше… я его убью, – бросил отец.

Буднично.

Будто сказал, что пойдет в магазин за хлебом.

– «Убьешь» знакомого?

– Такой вот знакомый, – парировал отец. – Ладно. Все, хватит болтать, пора на выход. У нас не так много времени до того, как все начнется.

– Начнется? Что-то еще может начаться? По-моему и так все хуже некуда.

– Вторая волна, – ответил отец.

И пошел к палатке, оставив меня переваривать новую информацию.

Пока было ясно одно: сейчас все плохо, но дальше будет еще хуже.

***

Когда я зашла в палатку, Маша уже спала.

Присела рядом с ней.

Взяла руку – холодная.

Поцеловала дочку в лобик.

«И как я оставлю сейчас? Как?» – думала я.

Но в то же время, по словам отца, другого способа помочь Кате не было – только подняться наверх.

Опять меня ставили перед выбором, который я делать не хотела.

Тихонько застонала возле дочери.

Та забормотала во сне.

Но не время распускать нюни – я уже решила, что девочка пойдет со мной. Точнее – поедет.

И пусть отец делает с этим, что хочет.

Я не могу оставить здесь Машу. Еще не хватало лишится и второй дочери тоже.

А за Катей мы еще вернемся.

Но сначала принесем то, что нужно это уроду Бесу.

А потом я помогу отцу открутить киднепперу яйца за то, что он сделал с дочкой.

Я размотала длинную простыню, сложила ее в длинную полосу, а потом примотала к себе спящую девочку. Получилось, что она висит на мне, как будто в слинге.

Так, как я носила ее раньше в поликлинику.

Так, когда она была еще новорожденной малышкой.

Когда она еще была полностью моей.

И вышла из палатки.

***

– Зря ты ее взяла с собой, – сказал отец. – Но смотри: я тебя предупреждал.

– Плевала я на твои предупреждения, – ответила я. – Это моя дочь. И мне лучше знать, что делать.

Отец вздохнул, будто разговаривал с неразумным ребенком.

– Стой, – сказал он.

Пришло время снять мешок с головы – мы поднялись на поверхность.

Отец возился полминуты.

И первое, что бросилось в глаза, когда я открыла глаза, это вышка сотовой связи в лучах заходящего солнца.

Она вибрировала.

Гудела на высоких частотах.

Отец, похоже, тоже это заметил – напрягся.

– Боже мой, – выдохнула я.

– Что?

– Эти птицы.. они....

Я даже не знала, как сформулировать на словах то, что видела. Картина была жуткой: несколько голубей подлетали к антеннам сотовой связи и по очереди бились о них головами.