– Мой Эрик, президент студенческого совета АУД, так что он обязательно, что-нибудь придумает, – «успокоил» меня гордый отец.

– Господин министр, я вас умоляю… и я вам обещаю, что с моим даром все чисто, но только, прошу, можно я пройду тесты сразу же после занятий… Доберусь сама, – и, так как в голосе моем была бездна тьмущая отчаяния, герцог уступил, но, к сожалению, не до конца.

– Эрик, тогда, привезешь Каролину в министерство, сразу после занятий, а сейчас отвези в академию! – отдав пасынку эти распоряжения, министр укатил по своим делам.

5. Глава 4

Глава 4

Его недовысочество окинул меня взглядом, каким горничные смотрят на люстру, состоящую из нескольких сотен хрустальных подвесок, каждая из которых покрыта толстенным слоем пыли, и которые им предстояло отмыть до блеска. То есть, скривился и погрустнел.

 – Я сама прекрасно доберусь… – с искренней радостью провозгласила я, и даже попыталась начать сама добираться. Вот только проблема с Эриком была в том, что он ничего не делал ради меня, он делал все… вопреки мне.

– Стоять! Или я натравлю на тебя троллей! – угроза была более чем понятная, поэтому остановилась.

– А что у тебя на троллей? – все же не удержалась я от вопроса.

– Много будешь знать, скоро состаришься… – ответили мне всем известной банальностью.

– Может и скоро, но гораздо позже, чем состаришься ты… – парировала я всем известным фактом, потому что мы наяды и дриады, не только живем дольше других рас, но и стареем гораздо медленнее.

– Пошли! – буркнул недопринц, схватил меня правой рукой за первую попавшуюся мою руку, а попалась ему левая, и потянул меня через дворы, заполненные троллями к повозке. Таким образом передвигаться мне было очень неудобно, о чем я бы ему сообщила, если бы не споткнулась и не упала, весьма неграциозно, но достаточно мягко приземляясь на него же, чем привела в неописуемый восторг троллей, орков и огров. Да, уж…, гогот-хохот стоял долгий и громкий, и бедняги, которые столь неумеренно гоготали-хохотали… чуть животы не порвали. Кроме того, на громогласно-длительный гогот-хохот сбежались также еще стражи и дозорные, причем и утренние и вечерние, но все на что они были способны – это присоединиться к общему веселью. Да, уж, императорскую семейку, и, в том числе и незаконнорожденного отпрыска, в нашей империи чрезвычайно боялись, но очень сильно не любили. 

– Каро, если тебе так не терпелось со мной покувыркаться, сказала бы прямо! Я бы обеспечил… Да еще и более приятные условия бы обеспечил… – прошипел недовольный падением, и моим на него приземлением недопринц.

– У тебя с координацией не очень, а виновата я? – опешила я.

– Слезь с меня… – прошипел он, – и дай мне подняться…

– Руку сначала отдай… мою левую…, которую ты все еще удерживаешь своей правой, чтоб тебя… – сквозь зубы парировала я его обвинения.

– Сама СПЕЦИАЛЬНО подсунула мне неправильную руку, а теперь пытаешься меня виноватым сделать?

Здесь надо отметить, что я в принципе дар речи потеряла от такого абсолютно несправедливого обвинения. К счастью, недопринцу тоже не нравилось его лежачее положение, хотя думаю ржачное настроение троллей, орков и огров и дозорных все прибывающих и прибывающих, чтобы посмотреть на его землеваляние, ему не нравилось еще больше, поэтому руку мою высвободили, и я смогла подняться. Однако, не успела я подняться, как мою правую руку схватили и что-то в нее всунули. К сожалению, суматоха была такая, что я понятия не имела, кто это сделал. И надо же было такому случиться, что единственный, кто это заметил был… Эрик! Правда узнала я об этом не сразу, а как только мы сели в повозку все того же обесбашенно-скоростного кентавра, который привез нас сюда.