Да, Александр Павлович был тот еще «ходок»! Он не был счастлив ни на государственном поприще, ни в личной жизни. Он не имел настоящих друзей и не оставил наследника. «Нечаянно пригретый славой» – это об Отечественной войне 1812 года. Если бы не она, Александр так бы и остался мелким правителем, при котором в России не происходило ничего существенного, и вообще его царствование было каким-то безликим, скучным и малоинтересным. Наполеон как-то высказался о нем: «Во всем и всегда ему чего-то не хватает». А. С. Пушкин охарактеризовал его еще и такими словами: «К противочувствиям привычен, в лице и жизни арлекин».

Этот человек как будто не в тот век родился. С одной стороны, он был отъявленным мерзавцем, пьяницей и развратником, с другой – руководствовался благородными побуждениями. Это его качество было присуще не утонченному XIX веку, а позднему Средневековью. Если первую половину своей жизни он провел в грязных, бурных и пышных страстях эпохи Возрождения, то вторую половину – в семейном блаженстве, окруженный заботой жены и детей. Великий князь Константин Павлович был яркой и популярной личностью – недаром после его кончины появилось несколько Лжеконстантинов.

Константин Павлович появился на свет в 1779 году, и Екатерина II забрала его, так же как старшего – Александра, у родителей для воспитания. Теперь у нее было уже два внука. Обоим августейшая бабка прочила великую судьбу: Александр должен был стать правителем России, а Константин – императором… Византии! Да, да, именно Византии! Как же так, спросите вы, ведь Византийская империя пала еще в XV веке. А вот как. Россия вела постоянные войны с Османской империей за выход к Черному морю. Военные действия русских войск при Екатерине II оказались столь успешными, что императрица замахнулась на большее – отвоевать у османов юг Балканского полуострова и возродить на нем Византийскую империю, ранее захваченную турками. В императоры возрожденной Византии она прочила своего младшего (на тот момент) внука. Она дала ему имя в честь основателя Византии Константина Великого, а Стамбул решила переименовать опять в Константинополь. В честь рождения внука даже была отчеканена медаль с изображением храма Святой Софии в Константинополе (переделанного османами в мечеть) между фигурами Веры, Надежды и Любви. Соответственно, Екатерина II приставила Константину окружение из греков – его кормилицей была гречанка, воспитатели и сверстники происходили из них же. Екатерина II даже начала готовить военные кадры для будущего Византийского государства – основала Греческий кадетский корпус. Так что великий князь Константин Павлович сызмалу знал греческий язык наравне с русским.

Однако этот амбициозный проект Екатерины Великой не был осуществлен, и Константин выбрал себе военную стезю. Начало его службы относится к 1795 году, когда он был назначен полковником Преображенского полка, а закончилась служба только с его смертью в 1831 году. Тридцать шесть лет службы – пора уже было ему и медаль давать – «Ветеран Вооруженных Сил»! Надо сказать, что командиром он был требовательным, отличился во многих сражениях, обладал личной храбростью.

Однако об этом позже, а пока… Екатерина II в последний год своей жизни решила женить своего 17-летнего внука. Как только Европа узнала о намерениях Екатерины, предложения начали поступать с разных сторон. Такую завидную партию было грех упустить. Король Обеих Сицилии (когда-то было такое карликовое государство в раздробленной Италии) Фердинанд ГУ и его супруга Каролина вознамерились пристроить за Константина одну из своих многочисленных дочерей. Начались переговоры об этом с русским послом в Неаполе графом Скавронским, но тот вскоре возьми и умри. Тогда Каролина, властная и циничная особа, решила пойти другим путем. В то время в Вене русским послом был граф Андрей Разумовский, тот самый, о котором мы рассказывали в главе о Павле I – любовник Натальи Алексеевны. За что, собственно говоря, и был выслан за границу «на дипломатическую работу». До этого Разумовский несколько лет был посланником в Неаполе, а заодно и «сердечным другом» сластолюбивой королевы Каролины. Теперь Каролина решила использовать их былую связь и поручила Разумовскому похлопотать в Петербурге о своем намерении выдать за Константина одну из своих дочерей. Граф принялся действовать в интересах своей бывшей подруги, которая, не сомневаясь в ответе, поставила предварительные условия: Константину и его неаполитанской супруге после свадьбы из состава России должно быть выделено независимое государство! Потрясающая самоуверенность и наглость! Екатерина II, конечно вспылила, весьма неодобрительно отозвалась о неаполитанском семействе, которому «пришла охота весьма некстати наградить нас одним из своих уродцев», и назвала отпрысков Каролины и Фердинанда «дряблыми, подверженными падучей болезни, безобразными и плохо воспитанными» детьми. Кроме того, Екатерина II знала о сомнительной репутации Каролины, ее распущенности и ветрености. Она напрочь отказала неаполитанскому двору, написав: «…их величества могут выдать принцесс дочерей своих за кого им вздумается».