Сын Ангуса.

Несмотря на отсутствие всяких чувств, Морн слишком стыдилась – и слишком боялась, что кто-нибудь узнает о происходящем. Нет, Ангус научил ее большему, чем ей казалось. Она не стала стирать запись в бортовом журнале лазарета. Это было слишком рискованно; это могло привлечь внимание. Вместо этого она отредактировала записи, чтобы тот, кто случайно заглянет в них, увидел, что она как и было приказано, пришла сюда, но не найдет там ни единого упоминания ни о шизо-имплантате, ни о ее ребенке.

Так же как и Ангус, Ник отключил бортовой журнал от информационного ядра «Каприза капитана». Бортовой журнал лазарета не копируется. Значит, не останется никаких свидетельств, которые могли бы угрожать ей.

Чувствуя себя в безопасности, Морн покинула лазарет.

Может быть, ей следовало бы вернуться в свою каюту и взять черную коробочку? Ник будет ждать от нее, что она попытается разрешить проблему с вирусом Орна, а она была слишком ошарашена, чтобы думать; ей нужна была помощь. Но ей было нужно это ошеломление. Если она использует шизо-имплантат, чтобы усилить деятельность мозга, то ей придется решать дилемму с беременностью.

Цепляясь за свой шок, словно за младенца в своем чреве, она отправилась на мостик.

Ник был здесь, на месте командира, и барабанил пальцами по столу, ожидая, пока остальные проверят подотчетные им системы. Когда Морн появилась на мостике и стала перед ним, он бросил ей мимолетную хищную улыбку, похожую на заявление, что ему не жалко, что Орн умер из-за нее; что он слишком возбужден вызовом и пытается спасти свой корабль от гибели. Наконец-то его шрамы пульсировали страстью, не имеющей с Морн ничего общего. Вместо того, чтобы уродовать Ника, шрамы, казалось, подчеркивали его достоинства.

Конец ознакомительного фрагмента.