– А развлечения? Вы когда-нибудь развлекаетесь?

– Да, – ответила Эмма. – Но не в трех тысячах милях от дома, в городе, где за услуги расплачиваются запеканками и смотрят на меня, как на инопланетянку.

– Я не считаю вас инопланетянкой, – произнес Стоун.

– Верно, но вы не в счет.

– Почему это?

Эмма помедлила с ответом.

– Потому что вы смотрите на меня иначе.

– И как же?

– Как если бы… – Эмма залилась краской. Очень интересно.

– Как если бы вы мне нравились? – подсказал Стоун.

Их взгляды встретились.

– Да, именно.

– Но ведь так и есть. Вы мне нравитесь. Очень.

Эмма с минуту смотрела на Стоуна, а потом, не говоря ни слова, устроилась на сиденье автомобиля. Она не удостоила его ответом, но и дверь тоже не захлопнула. Так что не все еще потеряно.

Во всяком случае, Стоун на это надеялся.

Отец звонил Эмме дважды, и она пропустила оба звонка. Именно поэтому она села за руль грузовика и отправилась его навестить.

К его небольшому домику, располагавшемуся в десяти милях от города, вела дорога, петлявшая по берегу озера Джексон. Отец поправлял свое здоровье тем, что с утра до вечера удил рыбу.

Грязная дорога и десять миль не были для Эммы проблемой.

Хотя к чему кривить душой? Они представляли собой проблему. И довольно серьезную, поскольку водила Эмма отвратительно.

Она не садилась за руль в Нью-Йорке, хоть и сумела сдать на права. Вообще-то ей нравилось управлять автомобилем. Только вот выпадала такая возможность не часто.

Все изменилось, когда она приехала сюда. Во-первых, грузовик оказался огромным. И своенравным. Вести его оказалось весьма непросто. У Эммы несколько раз перехватывало дыхание, но, к счастью, день выдался сухим и безоблачным, поэтому ветки хлестнули по лобовому стеклу всего пару раз да белка-самоубийца перебежала через дорогу прямо под колесами.

К тому времени как Эмма достигла места назначения, у нее по спине обильно струился пот. Ее отец только что вернулся с рыбалки. Невысокого роста, с седыми курчавыми волосами, которые все время упрямо топорщились в разные стороны, он был немного полноват, что давало неверное представление о его возрасте.

– Ты звонил. Дважды.

– Извини, я просто хотел… связаться с тобой. Узнать, все ли в порядке.

– То же самое я хотела спросить у тебя.

– У меня все в порядке. Клиника сводит тебя с ума?

– Нет, – солгала Эмма.

Отец одарил ее терпеливым, полным понимания взглядом, и она сдалась:

– Да.

Отец сочувственно улыбнулся.

– Извини. Я знаю, что ты не привыкла к такому укладу. Но я надеялся, что тебе понравится.

– Я еще не решила, – мягко ответила Эмма. Что проку рассказывать о том, насколько ей не по себе? – Я привезла тебе запеканку. Без холестерина.

– С холестерином вкуснее. – В глазах пожилого доктора плясали озорные искорки, губы изогнулись в беззаботной улыбке, но Эмме было невесело.

– Никакого жира, – произнесла она, и отец тяжело вздохнул. – Где результаты анализов? – поинтересовалась Эмма. Она задавала этот вопрос каждый раз, когда приезжала навестить отца.

– Забыл. В следующий раз. – Он ответил так же, как отвечал всегда.

Теперь, когда обмен любезностями был закончен, они стояли друг напротив друга, не зная, чем заполнить неловкое молчание. На отце был жилет из защитной ткани, а на Эмме – белый халат, который она позабыла снять.

Вот уже в который раз она задумалась над тем, зачем вообще сюда приехала.

Наверное потому, что, кроме друг друга, у них с отцом больше никого не было. И для Эммы, предпочитавшей работу развлечениям, это что-то да значило.

Он что-то для нее значил.

У них не было ничего общего, никаких тем для беседы, и все же они были семьей.