–Ты так говоришь о ней, дорогая, потому что никогда не видела ее в лицо. Поверь мне, эта чародейка сильнее нашей королевы в сотни раз. Только посмотрев на тебя, она уже подавит своим величием и мощью. Я видела ее всего один раз до того момента, как ее прокляли боги и сделали уродиной с гниющими язвами и вонючей марлей. Королева Безумия стояла возле трона и разговаривала с давно умершей пракоролевой чародеев. Ее красота до недавнего времени была поистине божественной, как и описывали в легендах – Джеральдина немного замялась – Но почему ты увидела только один глаз?

–Я не знаю – Эвелина пожала плечами – Может, она потеряла второй в бою?

–Нет, тогда бы он восстановился. Но в этом королевстве ни в коем случае нельзя говорить о ней, иначе она придет сюда и принесет в наш мир страдания и боль. Вот потому там и был тот ад, о котором ты говорила. Потому что пришла эта убогая, как ты ее назвала.

–Конечно, будет действительно неудобно, если… – Внезапно раздался взрыв, сотрясший землю. Эвелина прикрыла рот от ужаса, когда соскочившая с крыши беседки, балка с гвоздями врезалась Джеральдине в лицо. Чародейка опустила свои толстые руки, и Эвелина услышала чмокающий звук и, чуть не вырвав, выбежала из беседки. Похоже теперь, Королева Кадма лишилась своего судьи навсегда.

Чародейки отличались от людей только способностью к регенерации и обладанием магии. Если чародейку пронзить мечом, она не сможет регенерировать, так как будет мертва.

Перед Эвелиной появилась маленькая брешь, откуда вышли две женщины: одна с рыжими волосами, подстриженными под каре. Ее глаза сияли серебром, постепенно перетекающим в золотой оттенок. Рядом с ней находилась еще одна женщина. Одна половина ее лица была обезображена и светилась яростью, гладкая кожа другой половины была накрашена, словно женщина собиралась в гости. На ее лице не хватало глаза и чуть позже, когда женщины приблизились к Эвелине, чародейка вскрикнула:

–Святое Золото, ты вернулась!

Женщина с обезображенным лицом рассмеялась:

–Приятно, что хоть кто-то не забыл меня. Конечно, я вернулась. Ты думаешь, что позволю оставить свой трон той малолетней твари? Скоро все изменится…

В замке раздался грохот, отчего большинство чародеев свалилось на пол, не удержав равновесия. Кадма осталась сидеть на троне, пока тряска не прекратилась. Некоторые из слуг встали с пола и подошли к шторам, загораживающим огромные окна. Распахнув их, в комнату ворвался солнечный свет и заставил Кадму поморщиться. Конечно, она любила, когда светит солнце, но сейчас, ей надо было побыть в темноте. Она помогала ей сосредоточиться. Все то время, что она просидела на троне, став королевой, Кадма делала только одно, что судила чародеев и постоянно призывала к себе Эвелину, чародейку воспоминаний. С ее помощью, она возвращалась на тот роковой остров в своих кошмарах, когда Королева была заложницей и искала ту, которую любила больше своей жизни, а именно валькирию, Авегу Разящую. Те ужасные дни, что они проводили вместе, Кадма выживала там только с помощью своей любимой помощницы. Но когда ее не стало, не стало и какой-то частички самой чародейки. И она эту частичку искала глубоко в себе, потому знала точно, что если Кадма найдет утерянную себя, то и обретет полную опору под собой.

Сейчас в королевстве для нее все складывалось, как для хорошей королевы. Все чародеи слушались ее беспрекословно, зная, что Королева сможет их подчинить себе и заставить принять свою власть. С самого первого дня, как только она села на трон и одела корону, она ощущала на себе яростные взгляды слуг, которые, проходя мимо нее, останавливались и прожигали спину взглядом. Кадма не боялась этого, но опасалась, что такие взгляды могли перелиться в кое-что более страшное, чем простая ненависть. Чародейка достигла больших высот за свой, хоть и не большой, но успешный год правления. Некоторые чародеи уже поменяли свою точку зрения и встали на сторону Кадмы.