***

Я спускалась по лестнице со второго этажа, когда заметила отца. Он стоял у комода с зеркалом и пытался завязать галстук. Его лицо было сосредоточенным и напряженным, а движения резкими и нетерпеливыми. Я сразу поняла, что папа сегодня не в духе.

– Доброе утро, пап! – сказала я, подходя ближе. Его взгляд встретился с моим в зеркале и немного потеплел.

Папе было сорок пять, но он выглядел статным и уверенным в себе. Темные волосы, слегка поседевшие на висках, придавали ему мужественности, а в глубоких карих глазах светился ум. Он был из той категории людей, о которых говорят: «сделал себя сам». Когда они с мамой только поженились и переехали в Москву в поисках лучшей жизни, папа подрабатывал продавцом в цветочном магазине. Позже он открыл собственный ларек, а через пару лет уже владел сетью цветочных бутиков по всей Москве. Сейчас за его фирмой были зарегистрированы более ста компаний разного профиля, но основным направлением является гостиничный бизнес. Папа работал столько, сколько я себя помнила, но при этом он всегда был отличным отцом, не обделяя меня вниманием. У нас была особая связь: я всегда чувствовала его настроение и улавливала энергетику, стоило только взглянуть на него. Вот и сейчас я ощущала, что с ним что-то происходит, но не могла понять что именно.

Мне было страшно даже думать о том, что это могло быть связано со мной. Что если папа узнал об Арифе? Нет, он не был бы так спокоен! Я тут же успокоила себя.

– Доброе, дочь, – ответил он. Его голос звучал глубоко и спокойно, но в нем слышалась нотка напряжения. Папа развернулся ко мне, когда я подошла ближе и встала за спиной.

– Вижу у тебя проблемы, – усмехнулась я, наблюдая за тем, как его пальцы нервно сжимают ткань галстука. – Ты что, резко разучился их завязывать?

Я всегда восхищалась его строгими чертами лица и тем, как он умело сочетал деловой стиль с легкой небрежностью. Сегодня он был одет в серый классический костюм и светлую рубашку; наличие галстука говорило о том, что у него запланированы важные переговоры или встреча.

Папа нахмурился, заметив мой взгляд на его сером галстуке в тон костюма.

– Да… что-то не ладится сегодня, – хмуро произнес он и перевел взгляд мне за спину, его лицо стало еще мрачнее.

Я удивленно обернулась назад и увидела тетю Аню. Мама Наты, миниатюрная блондинка с живыми горящими глазами и добрым нравом, сегодня выглядела бледной и грустной. Она родила Нату в восемнадцать и была для дочери больше подругой, чем матерью. К мне она относилась с особой теплотой и любовью, часто прикрывая наши с Натой проделки перед бабушкой и отцом.

– Тетя Аня, вы заболели? – с тревогой спросила я, внимательно изучая её лицо. Я заметила, как её губы дрогнули в слабой улыбке, но в глазах всё равно читалась глубокая тревога, словно за ними скрывалось что-то большее, чем просто усталость.

– Нет, дорогая, со мной всё в порядке, – ответила она, не поднимая взгляда от своих рук. – Завтрак уже готов, я сообщу Раисе Амировне, – её голос звучал взвинчено и неубедительно, как будто каждое слово было произнесено с усилием.

– Хорошо, спасибо большое, – произнесла я с искренней благодарностью, и мой взгляд вновь вернулся к отцу. Он по-прежнему изо всех сил пытался завязать галстук. В этот момент я заметила, как он украдкой бросил взгляд на тётю Аню, и между ними проскользнула какая-то невидимая напряженность. Она избегает его взгляда. Внезапно осенило меня.

Женщина быстро пересекла гостиную и стала подниматься по лестнице, её шаги были полны решимости, но в то же время в них чувствовалась некая растерянность. Я смотрела ей вслед, не понимая, что происходит. Почему они с папой так странно себя ведут?