– Поешь, – заговаривает со мной мужчина тихим голосом, протягивая поднос.

Я с готовностью его принимаю, с любопытством разглядываю ассортимент. Скудненько, на «все включено» тут явно не тянет. Мне принесли несколько ломтиков сыра, пару вареных яиц, масло и лепешку, все это предлагается запить кефиром или айраном, по виду сложно определить.

Усаживаюсь на кровать, ставлю поднос на колени и жадно отламываю небольшие кусочки лепешки, поглядывая на спасителя, который садится на стул возле письменного стола. От его пронизывающего взгляда у меня возникают мурашки по коже, а еда застревает в горле, приходится запивать. Мне принесли айран, хотя я этот напиток не полюбила, но сейчас выбирать не приходится.  

Первая потребность удовлетворена, теперь мне хочется принять душ, если тут ванны нет. Мне не нравится, как я выгляжу и как от меня пахнет. Уверена, здесь найдется прачечная, чтобы мою одежду постирали, и дадут на время какие-то вещи, пока мои будут сохнуть. Вряд ли тут есть сушильная машина, дай бог чтобы оказалась стиральная.

– Я могу сейчас принять душ? – Ставлю поднос на пол, вытирая тыльной стороной ладони рот.

– Утром.

– Мне хочется сейчас.

– Вода нагреется к утру.

– Можно хотя бы умыться?

Ответа я не получаю, но мужчина встает со стула и жестом призывает меня следовать за ним. Дважды повторять не приходится. Из комнаты я попадаю в другую комнату, скорее всего это гостиная, потому что кроме дивана, кресел и телевизора ничего больше нет. Замираю в шаге от мужчины, он включает свет и приоткрывает дверь.

– Вода холодная.

– Спасибо, что предупредили.  

Умываться холодной водой то еще удовольствие, но я сумела отмыть с лица темные разводы, выгляжу теперь более-менее сносно. В ванной комнате, кроме мыла и полотенца, ничего нет. Ни фена, ни шампуня, ни зубных щеток – в отелях получше будет сервис, хотя чего это я сравниваю то, что изначально не подается сравнению.

– Я все, – отчитываюсь мужчине, которые все это время, пока я умывалась, стоял напротив, как солдат у вечного огня.

Кивает в сторону комнаты. Спаситель-то мой немногословный, оказывается. Ненавижу молчунов. Они болтают только по делу, никогда из них не вытянешь нужную тебе информацию. С другой стороны, мне сейчас не до разговоров, главное сейчас четко сформулировать свое требование: отвезти утром в город.

– Спасибо за спасение, я вам очень благодарна, – начинаю заливаться соловьем, как только мы оказываемся в комнате. – Вы спасли мне жизнь. Сейчас ночь на дворе, понимаю, но хотелось бы утром выехать в город. Обещаю деньгами не обидеть.

– Сядь, – командует спаситель, вновь усаживаясь на стул.

Несколько секунд растерянно стою возле кровати, потом не спеша на нее опускаюсь. Тон, с которым ко мне обратились, мне не нравится. Обычно это я командую, кому что делать, и меня слушаются.  

– Мы можем как-то договориться о том, чтобы я завтра оказалась в городе?

– Нет.

Прикусываю изнутри щеку, лихорадочно соображая, что бы это значило. Когда меня вытащили из машины, кто-то спросил, жива ли я. Значит, кому-то нужна моя жизнь. Меня взяли в заложницы?

От этой мысли вскакиваю на ноги и кидаюсь к двери, но меня тут же перехватывают и впечатывают в стену. Каждой клеточкой ощущаю чужое тепло, покрываюсь мурашками от чужого дыхания на своем затылке. Дышу редко и глубоко, пытаясь унять бешеное сердцебиение в груди, успокоить взвинченные нервы и заставить себя думать.

– Отпустите меня.

– При условии, что не будешь предпринимать попыток убежать.

– Не буду, – обещаю вслух, совсем не собираясь следовать этому обещанию.

Если меня держат в плену, значит, нужно использовать любую возможность вырваться на волю. Мне бы сейчас телефон и совершить один звонок. Как только папа узнает, что меня где-то насильно удерживают, он поднимет на уши не только свою службу безопасности, но все войска страны. Про войска это я, конечно, загнула, но он точно использует свои связи, чтобы меня быстро нашли в горах. Нужно было ему оставить координаты, куда я с Кириллом поехала отдыхать. Да уж, этот отдых я не забуду никогда.