Я не хочу этого. Правда, не хочу, но против воли, под его нетерпеливыми губами, шелковистость и вкус которых я до сих пор помню, под его сильными руками, я тоже начинаю возбуждаться.

И вот уже не упираюсь в его грудь изо всех сил, не пытаюсь оттолкнуть, наоборот, сама к нему прижимаюсь, трусь бедрами о твердый член, скольжу ладонями по широким плечам, крепкой груди, обхватываю шею.

Я до сих пор помню его запах и сейчас буквально пропитываюсь им.

Содрогаюсь от желания, от каждого его движения…

Вдруг Вадим отшатывается. Отступает на шаг, а я, ничего не понимая, растерянно хлопаю ресницами и смотрю на него.

Его щеки порозовели даже сквозь смуглость загара, губы стали алыми и чувственными, а взгляд, который он не сводит с меня и, казалось, пытается пронзить насквозь, сверкает исступлением и отчаянием. Рваное, неровное дыхание касается моего лица, а я таю в его тепле и горьковатом аромате с легким привкусом мяты

По лицу Вадима пробегает судорога, придавшая ему болезненный вид. Он коротко со свистом выдыхает, потом сквозь зубы втягивает воздух и… рывком сдергивает галстук.

Зачарованным кроликом смотрю на его шею, на едва заметно и весьма эротично выступающий кадык, на то, как часто—часто бьется голубоватая венка.

Мое же сердце сейчас готово выскочить из груди – так сильно и быстро оно колотится о грудную клетку.

Дорогой пиджак на шелковом подкладе летит на пол. От второго рывка распахивается сорочка, и несколько пуговиц, падая, отбивают бодрую дробь.

Взгляд сам собой скользит по гладкой коже груди, по рельефу мышц, замирает на более темной окружности соска, и на нем самом, напряженном, твердом.

В голове мутится. Хочется подойти, скользнуть по нему языком, ощутить упругость и в то же время податливость. Послушность моим прикосновениям. Слышать вырывающиеся из горла глухие стоны…

Все исчезает в мгновение ока – одним рывком Вадим разворачивает меня лицом к стене.

Хриплый стон почти перекрывает звук расстегиваемой молнии, и на меня наваливает тяжелое горячее тело.

Жадные руки шарят по бедрам, задирают юбку и сдвигают полоску стрингов.

Дыхание перехватывает, внутри все сжимается от нетерпеливого ожидания.

Я хочу его. Как же безумно я его хочу.

Наверное, гормоны окончательно свели меня с ума, иначе как еще назвать то, что вот так безропотно стою носом к стене и бедром ощущаю прикосновение горячего возбужденного члена.

Каждое обжигающее прикосновение вызывает волны дрожи. Я невольно подаюсь назад и чувствую, как пальцы касаются увлажнившейся кожи.

Ох!

С губ срывается стон удовольствия. Я снова подаюсь назад, приглашая продолжит, скользнуть дальше, глубже, но не получаю желаемого.

К первому пальцу присоединяется второй. Они горячие, твердые, так хочется ощутить их внутри себя, но они продолжают просто поглаживать, в то время как во мне все пульсирует и дрожит.

Пальцы находят клитор, сдавливают, массируют.

Я почти вцепляюсь ногтями в стену. Вцепилась бы и не почти, но она слишком твердая.

Колени слабеют, подкашиваются.

Я до сих пор остаюсь на ногах только благодаря ласкающей меня руке, но сил терпеть уже больше нет.

Завожу руку назад, чтобы показать, что я хочу, но Вадим перехватывает меня за запястье поднимает над головой и прижимает к стене.

– Пожалуйста, – жалобно прошу Вадима.

– Хочешь меня? – слышу над ухом хриплый прерывающийся шепот, а жар дыхания щекочет кожу.

– Да, – я задыхаюсь. – Пожалуйста… – готова на что угодно, только чтобы это уже прекратилось.

Вадим отпускает прижатую к стене руку, пальцами зарывается в мои волосы на затылке и разворачивает лицом к себе.

Наконец-то! Тянусь к нему руками, губами.