Прижимая меня к себе, он снова падает на спину. Я не возражаю и продолжаю нежиться на волнах удовольствия.

Если с лектором в университете была чистая, крышесносная страсть, то произошедшее сейчас было сродни искусству с опытным и умелым любовником.

Ну почему я опять о нем вспоминаю?

«Женя» восстанавливает дыхание и тянется к телефону.

– Ты чего? – лениво спрашиваю, скользя глазами по упругой заднице.

– Закажу шампанское и клубнику. Перекусим и продолжим?

Я почти мурчу. В горле сухость, и глоток холодного шампанского придется как нельзя кстати. Взгляд подает на часы, и я подскакиваю на кровати.

– Шампанское отменятся. Мне пора, – торопливо собираю разбросанные шмотки.

– Мама ругаться будет? – смеется он.

– Комендантша выселит, – бурчу я.

– Так ты тоже неместная?

– Угу.

– Жаль, мне тоже завтра уезжать. Знаешь, что? Оставь мне телефончик. Когда снова приеду, созвонимся и повторим. Я прихвачу кое—что для разнообразия. И это тоже оставь, – выхватывает у меня из рук бежевые стринги и на мой изумленный взгляд поясняет: – Чтобы не так сильно тосковать по тебе.

«Ненормальный», – фырчу себе под нос, но если раздумываю над его предложением, то лишь миг. Почему бы и нет? Я свободна, никому ничего не должна. Лектор, судя по тому, что так и не объявился, мне не светит. Ведь это я о нем ничего не знала, а он, как минимум, знал, где я учусь, но так и не дал о себе знать. Так, почему бы и не да?

– Записывай, – достаю телефон и диктую номер. Почти сразу же комнату оглашают латиноамериканские ритмы моего звонка.

– Отлично, – мужчина откладывает телефон. – Слушай, прежде чем уйдешь, – роется в портфеле, достает конверт и протягивает мне.

Не понимая, что это, беру, заглядываю и вижу стопку купюр.

– Я не проститутка!

Едва не подпрыгиваю о неожиданности и, кипя негодованием, швыряю конверт. Хочется в лицо, но получается в грудь.

– Ты меня не так поняла, – поднимая, оправдывается он. – Это подарок. Если бы завтра не уезжал, то подарил бы сам, но за неимением возможности, решил, что сама купишь, то, что хочешь. Не хотел тебя обидеть.

– Но обидел. Я не принимаю таких подарков. Не звони мне, – запахиваю блузку и, фырча от возмущения, как закипающий чайник, выбегаю из номера.

– Таня, подожди! – раздается за спиной.

Ага, щас! Разбежался.

Остервенело давлю на кнопку лифта. К счастью он недалеко, и уже открылись двери.

«Ублюдок! Кретин! Недоносок! Жертва аборта!» – шиплю я, выбегая из дверей отеля и ловя такси.

Город живет своей жизнью, пульсирует светом, а люди, и автомобили, словно кровь по артериям—улицам, летят от одного ночного клуба к другому.

А вот и родная общага подмигивает одиноко светящимися окнами. Расплачиваюсь. Ежусь от холода и бегу ко входу. В тишине позднего вечера каблуки оглушительно цокают по плитке. Как я всех не перебудила?

Проскальзываю мимо охранника и на одном дыхании взбегаю по лестнице.

В комнате пусто. Девчонки еще не вернулись или решили заночевать в другом месте.

Душ, любимый гель для душа с ароматом черной орхидеи, удобная пижама и родная постель.

Я вытягиваюсь во весь рост, уютно кутаюсь в одеяло, но сон не идет. Дыхание продолжает сбиваться, словно я все еще в гостиничном номере и вижу отвратительный конверт. Сердце колотится с перебоями.

«За кого он меня принял?!» – заполошно мечется в голове.

Так меня еще никто не оскорблял, даже… пропавший лектор. А может… потому и пропал?

Промелькнувшая догадка заставила меня задуматься, и память отшвырнула на пару месяцев назад, в воспоминания о короткой, но горячей встрече. В те самые, которые я все это время безуспешно прогоняла.