Нет, ну как вообще можно влюбиться в куклу? Даже в такую, как Джон А-один.

Дерек вдруг обнаружил, что завидует. Кукле.

- Я вот сейчас думаю, что делать, - сказал он, пытаясь совладать со своей сердитой завистью. Да, не всем бог дал героическую внешность и высокий рост, с этим ничего не поделаешь, но смириться трудно. - Я бы сходил в театр - может, мне повезло бы больше, чем вам. Но как вас оставить? Вы как дитя малое, лучше под присмотром.

Анна фыркнула. Задрала нос, сразу же сделавшись совершенно очаровательной.

- А как вы на службу собираетесь ходить? - спросила она, не скрывая своего презрения.

- Да вот я и думаю… - вздохнул Дерек. - Вам нужна защита, а я пока не знаю, как все устроить.

- Сюда никто не придет, – сказала Анна. - Тут сугробы по колено по всей улице.

Дерек усмехнулся. Сугробы были не то что по колено - по развилку, и сейчас снег старательно заметал их с Анной следы.

- Я оставлю вам защитный артефакт, - сказал он и полез в свой рюкзак. Походный мешочек с серебряными пластинками сам скользнул в ладонь, и Дерек уловил гудение и вибрацию: все артефакты были заряжены и готовы к работе. Он растянул тесемки, извлек одну из пластинок и, протянув Анне, показал: - Если что, жмите на этот завиток. Нападающего отбросит.

Анна понимающе кивнула, спрятала артефакт в кармашек платья и вздохнула:

- Жаль, у меня сегодня его не было… Слушайте, вы собираетесь в театр в таком виде?

Сказано было так, что Дерек сразу же ощутил себя нищим, который вознамерился войти во дворец в грязных калошах. Анна смотрела вроде бы без презрения, но сразу же становилось ясно: Дерек до нее не дотягивает и никогда не дотянет.

Он о многом хотел рассказать - это был неожиданный и резкий душевный порыв. О том, как рано осиротел и провел детство в столичных трущобах и подвалах и с тех пор страшно боится и подвалов, и погребов. О том, как опекуны отправили его работать на фабрику, где производили гуталин и били в голову, если не получалось сделать дневную норму - когда девятилетний Дерек узнал, что его первый заработок пустили на платье для родной дочери, то упал в обморок. О том, как сбежал от опекунов и несколько лет провел в инквизиционном общежитии - скверном месте с тараканами, дешевой выпивкой и драками. Впрочем, Анне об этом незачем знать. Возможно, она ничего плохого и не имела в виду.

- А что со мной не так? - ответил Дерек вопросом на вопрос. Анна улыбнулась и, сунув руку в свою сумку, извлекла расческу и какой-то флакон с розовой жидкостью.

- Переоденьтесь в приличное, - приказала она. - И я вас причешу по-человечески.

Дерек усмехнулся - надо же, причешет. По-человечески. Ему страшно захотелось щелкнуть Анну по носу - просто ради того, чтобы она этот нос не задирала. Не то место, не то время и не те обстоятельства. Он достал из рюкзака чистую рубашку и принялся расстегивать пуговицы - на щеках Анны сразу же появился румянец, и Дерек подумал: к чему так краснеть, ведь не невинная девица!

- Может, вы все-таки выйдете? - ледяным тоном спросила Анна. Дерек пожал плечами - снял одну рубашку, надел другую, накрахмаленную, без единой складки.

- Зачем? Вы уже рассмотрели все мои достоинства, когда я был в гостях у прелестной Дженни, - ответил он. - А в других комнатах слишком много магии Кастерли. Не хочу обгореть.

Румянец Анны сделался еще гуще.

- А спать вы где собираетесь? - спросила она, бросив быстрый взгляд на кровать, и Дерек ощутил язвительное торжество.

- Здесь, конечно. Где же еще? Разделим сегодня ложе.

- Вы невыносимы! - воскликнула Анна. - Знаете об этом?

- Разумеется, - парировал Дерек. - Но я при всей своей невыносимости на вашей стороне. Что вы там собирались сделать, причесать меня? Приступайте, я всецело в вашем распоряжении.