– Но прошло столько лет.

– А я тебя не тороплю. Сиди, вспоминай спокойненько. Своих, с Поволжья, не записывай.

– Когда на поезде ехали – тоже?

– Обязательно, – Ножигов встал, подошел к двери. – Если кто меня спросит, скажи, ушел домой. Ясно?

– Ясно.

– Действуй.

Оставшись одна, Марта задумалась. Зачем коменданту это надо? И ему ли? А не навредит ли человеку, если она укажет его имя? С другой стороны, комендант ведь не сказал, чтобы она писала, о чем шел разговор. И все же кого можно упомянуть, а кого нельзя? И не с кем посоветоваться.

А Ножигов сидел за столом, ел оладьи с вареньем, смотрел на суетившуюся, раскрасневшуюся у плиты жену и думал о Головиной Вере. Странные повороты делает судьба, играет с человеком, как ей вздумается, одних одаривает, других обделяет. Тысячу лет назад стоял Ножигов на остановке, ждал свой «10-й» и, от нечего делать, пялился на окна автобусов, на усталые, озабоченные лица и вдруг, в рамке окна, словно с картины, с ранее увиденного им портрета, глянула девушка. Это была Она, о которой думалось и мечталось, и которая, конечно же, должна была обязательно встретиться. Неуверенно поднял руку, приветственно помахал. Девушка улыбнулась, махнула в ответ. Автобус тронулся, некоторое время Ножигов смотрел ему вслед, как он набирает скорость, и запоздало сорвался с места. Автобус он догнал, но водитель дверь не открыл. Однако Ножигов продолжал бежать, надеясь догнать его на следующей остановке, может быть, и догнал бы, но неожиданно споткнулся и распластался на тротуаре…

Сколько дней потом простоял Ножигов на этой остановке, надеясь увидеть незнакомку, но все было напрасно.

А тут коллега отца пригласил всю их семью на дачу, где Ножигова познакомили с красавицей Зиной. Если бы это произошло до встречи с незнакомкой, может, Ножигов и обрадовался бы такому знакомству, но сейчас красота Зины не произвела на него впечатления, не затронула его сердце. Все мысли были о той, мелькнувшей в окне автобуса.

И, о чудо! На первом же вступительном экзамене в институт увидел Ее. Подошел, поздоровался, как со старой знакомой. Девушка удивленно глянула на него, но тут же радостно улыбнулась:

– Здравствуйте! Это вы стояли на остановке и потом догоняли автобус?

– Я.

– А я на следующей остановке вышла. Ждала вас, – девушка сказала просто, без всякого жеманства, и это Ножигову очень понравилось.

– Я споткнулся и упал. Вот даже след остался, – он закатал рукав рубашки, показывая рубец возле локтя. – Так брякнулся. И колено ободрал. Вы на какое отделение?

– Историческое.

– Я тоже.

Так началась их дружба. Девушку звали Головина Вера. Это были самые счастливые дни в его жизни. И как ни упорствовали родители, он все же добился их согласия на женитьбу. Неформально они с Верой уже были мужем и женой. Казалось, впереди их ждет только хорошее. Но перед самой женитьбой арестовали Вериного отца, что-то не то сказал студентам, и это признали как агитацию против Советской власти. На допрос вызывали не только Ножигова, но и отца с матерью, спрашивали одно – как относился к Советской власти Головин? Что говорил? Веру исключили из комсомола и института. Ножигов отделался строгим выговором за потерю бдительности – не разглядел вовремя врага народа. Отец Ножигова был страшно напуган, ждал ареста. Но для их семьи все обошлось, хотя некоторые друзья и знакомые поспешили от них отвернуться.

Ножигов понимал, надо сходить к Вере, поддержать в такие трудные дни. Но страх отца передался и ему. Однако встречи с Верой избежать не удалось, и сворачивать в тот день было некуда. Тогда он ускорил шаги и промчался мимо, буркнув: «Здравствуй!», – и таким подлецом чувствовал себя… Но оправдание нашел быстро, он же делает это ради родителей.