- Кофе не хочешь выпить?

Стою, не поворачиваясь. Нет, не хочу. Я хочу просто уйти. Так ведь? Не хочу ни кофе, ни общаться с Кириллом.

- Ясь, я не кусаюсь, - слышу его насмешливые слова, поворачиваюсь.

Он стоит за барной стойкой, уперев в нее ладони. Мы смотрим друг на друга несколько секунд, потом я прохожу к стойке и сажусь на высокий крутящийся стул, говоря:

- Хорошо, давай кофе. Только оденься для начала.

Кирилл вздергивает бровь, выражая тем самым удивление, потом еще добавляет кривую усмешку, отворачиваясь к кухонным ящикам.

- Брось, Ясь, - замечает, доставая чашки. - Я же не Антон, засматриваться у меня не на что.

Теперь удивленно вздергиваю брови.

- Что ты имеешь в виду?

- Тебе какой кофе?

- Капучино.

Кирилл кивает, лезет за молоком в холодильник.

- Я имею в виду, - продолжает он, - что у меня нет накачанного тела, которым я хвастаюсь в интернете два раза в неделю. Я задохлик, - нажав кнопку, он улыбается, повернувшись ко мне. Я снова скольжу взглядом по его фигуре.

- Ты хорошо выглядишь, зря ты так говоришь. Если бы тебя не устраивало, ты бы занялся спортом.

Он пару секунд пытливо меня рассматривает. Правда, я опять не могу понять хода мыслей - его взгляд абсолютно безоценочный.

- Вообще-то, я жуткий лентяй, - замечает, отворачиваясь к кофемашине. - Работу вот прогулял. Ну там и без меня легко справятся.

Кирилл ставит передо мной чашку, я замечаю:

- Думаю, ты лукавишь.

Он снова упирает ладони в стойку, устремляя на меня взгляд.

- Ты обо мне слишком хорошего мнения, Яся. Непонятно только, почему.

- Просто я наблюдательная.

- Даже так? И что высмотрела во мне?

Я делаю глоток кофе. Внутри странное беспокойство: мне и нравится этот разговор, и заставляет нервничать.

- Тебе почему-то удобно, когда тебя считают хуже, чем ты есть на самом деле.

Он еще несколько секунд смотрит на меня, потом опускает глаза в стол, усмехается, отворачивается. Стена, видимо, интереснее.

- Ты не знаешь, какой я на самом деле, - снова режет меня взглядом, и я даже рада, что в этот момент делаю глоток: потому что он темный и чужой.

Кирилл резко отворачивается, нервными движениями достает чашку, тычет кнопку кофемашины. Я вижу, как напряжена его спина, кажется, как будто даже воздух вокруг нас электризуется, становится тяжелым. Кажется, я вступила на запретную территорию? Но что там? Почему Кирилл так остро реагирует на подобные слова? Почему действительно постоянно принижает себя, прячется за маской? С чем это связано?

Хлопает входная дверь, от неожиданности я вздрагиваю, оставляю чашку и спускаюсь на пол, поправляя свитер. Кирилл наблюдает за мной с усмешкой.

- Кирилл? - слышу громкий вопрос Ирины. Он молча идет в сторону выхода, я следую за ним. - О, Ярослава, - женщина удивленно вздергивает брови, увидев меня. Вешает шубу, взбивает прическу руками. - Я думала, вы уже ушли.

- Я немного задержалась. Как раз ухожу, - с улыбкой влезаю в сапоги, натягиваю куртку, не поднимая глаз.

- Сын, ты хоть бы оделся. Это же неприлично. Ярослава взрослая женщина…

В эту секунду я чувствую себя почти старухой. Я ведь действительно взрослая, а позволяю себя смотреть на полуголого красивая парня, позволяю реагировать себе на его касания. Это неправильно, в корне неправильно.

Бросаю взгляд на Кирилла, он только глаза закатывает.

- Всего доброго, - говорю и ухожу, слыша, как Ирина добавляет сыну:

- Закроешь калитку, хорошо?

Успеваю открыть щеколду, когда хлопает входная дверь. Оборачиваюсь, Кирилл идет ко мне в куртке на голое тело.

- Заболеешь ведь, - качаю я головой.

- Извини, Ясь, - произносит он, я недоуменно вздергиваю брови. - Если был груб.