Дудаев окинул меня презрительным взглядом. Но теперь это был взгляд хищника, прожигающего соперника насквозь. Он не привык к отказам. И таких вывертов не позволит. Ох, поздно я это осознал.

- Ты думаешь, что можешь вот так просто взять и все отменить? – от его тона по позвоночнику пробежал холодок. Теперь я уже не так уверен, что вообще могу что-то решать в своей жизни.

В голове мигом пробежали тысячи мыслей. И последней в сознании промелькнул образ Даши и ее взгляд.

«Мы оба не свободны, Дима», - вспомнились ее слова и тот обреченный тон, которым они были сказаны. Вот почему я здесь.

- Я думаю, что не смогу сделать вашу дочь счастливой, - единственный аргумент, способный переломить ход переговоров.

Дудаев молчит. Он всматривается в мои глаза, читая в них решимость. Я не отступлюсь от своего решения. Наверное, он это понял. Но ничего не сказал.

Молча Дудаев подходит к сейфу, набирает комбинацию кода на дверце. А потом ныряет рукой в глубину массивного сейфа и достает оттуда увесистую папку.

- На, посмотри, - швыряет он папку на стол рядом со мной.

Неприятное предчувствие грядущей катастрофы, но я не даю себе раскиснуть. Медленно открываю папку.

Да, Дудаев не прогадал. Достал туз, который, наверняка, хранил в этом сейфе долгие годы. Старые договора, какие-то схемы, доверенности… Тот самый проект, я помню, когда мой отец вел его… вот только я не помню, чтобы руки его были замараны такими махинациями. Всю свою жизнь я считал своих родителей, если не святыми, то честными людьми. Я был уверен, что они достигли всего благодаря смекалке и деловому чутью отца. Но никогда, даже в самых страшных снах, я бы не мог представить, что все это нажито таким путем. Столько грязи и компромата я не держал в своих руках никогда в жизни. И сейчас, глядя на папку, мне кажется нереальным, что весь этот мусор касается моих родителей – самый дорогих моей памяти людей.

Чертов ты сукин сын!

Хорош тесть. Хранил столько времени всю эту грязь.

Неужели он посмеет обнародовать все это теперь? Теперь, когда их давно нет в живых?! Нет, это уму не постижимо. Их репутация честных граждан навсегда будет замарана этой грязью. Я просто не могу допустить такого.

- Вы не посмеет, - вырвалось у меня резкое. На что Дудаев зло ухмыльнулся.

Он посмеет. Еще как посмеет. Это видно по его ледяному взгляду. И только тот, кто не знает этого человека может думать, что его хоть что-то может остановить. А ведь Диана предупреждала меня… Надо было послушать девчонку. Но теперь поздно.

- А ты проверь, - говорит Дудаев высокомерно, медленно опускаясь в кресло.

Он удобно развалился в массивном кресле, закинув ногу на ногу. Его поза источает властность, во взгляде – мой смертный приговор. И, несмотря на всю мою выдержку, колени предательски дрогнули.

Лихорадочно я перебираю в голове фразы, пытаясь отыскать хоть один веский аргумент в свою пользу. Но поток моих размышлений прерывается звуком открывшейся двери. От неожиданности я не сразу понимаю, что кто-то вошел. И только потом, по стуку каблуков, понимаю, что вошла женщина.

Сначала замечаю, как на глазах меняется выражение лица Дудаева. Складка между бровей разгладилась, а во взгляде безмятежность и… нежность.

Оборачиваюсь. Диана.

Даже не взглянув на меня и не сказав «здравствуй», она протопала прямо к столу своего отца.

- Папочка, а почему ты не на работе? – говорит девушка, наивно захлопав ресницами. В голове мелькает наш последний разговор. И как же он не сходится с этим образом молоденькой девчонки. Это просто поразительно, как она способна себя подать. Сама наивность, ей-Богу. Даже я почти поверил.