Сантино попал под перекрестный огонь, так что его больше нет в живых, чтобы оспорить мою версию. А Алонсо так убит горем, став свидетелем того, как его брата застрелили среди бела дня, что не вспомнит ничего из предшествующих событий.

– Сантино заигрывал с Нат и увел до того, как я успел что-нибудь сделать. Я пошел за ним, чтобы защитить ее.

– Это правда? – спрашивает Матео, сверля меня взглядом.

– Да, – вру я, невозмутимо глядя ему в глаза.

В густом воздухе повисает молчание, мы стоим лицом к лицу.

– Ладно, – наконец говорит Матео, и я выдыхаю.

Наталия

– Пахнет потрясающе, мама Роза, – говорит Лео, входя в кухню.

Я резко разворачиваюсь в облаке муки и сердито смотрю на него.

– Ты зачем встал?! Тебе следует отдыхать дома.

Лео ухмыляется, опираясь бедром о стол.

– Это не первый раз, когда меня подстрелили, и не последний.

Мне ненавистна истина этих слов. Папа хоть и оградил меня от большей части преступного мира, но я всегда знала, кто он и чем занимается. Окровавленные раненые мужчины не редкость в моем доме, и в прошлом я обрабатывала некоторые раны Матео и Лео.

Когда вчера вечером я проснулась и обнаружила этих двоих сидящими возле моей кровати, то чуть не сошла с ума при виде залитого кровью торса Лео. Хотя док залатал его и рану покрывала большая белая повязка, крови было очень много, и я ужасно испугалась, что его серьезно ранили.

Лео объяснил, что пуля только оцарапала плечо, и все выглядит хуже, чем есть на самом деле, но я знала, что он врет, потому что его лоб покрывали мелкие бисеринки пота, а загорелая кожа выглядела бледной. Ему было больно, потому что он отказался пить обезболивающее, которое дал док. Глупец.

– Это не оправдание. Ты не выздоровеешь, если не будешь отдыхать.

– Туше, dolcezza. То же могу сказать тебе. Ты тоже пострадала. Но почему не в кровати?

– Мне стало скучно, и головная боль прошла. – Док сказал, мне повезло, что я не получила сотрясение мозга. – Кроме того, маме нужна помощь. Предстоит большой ужин.

В желудке поднимается желчь, а меня прошивает дрожь при мысли о наших гостях. Папа пригласил на ужин семью Греко. Им нужно обсудить дела, и обычно это происходит за трапезой.

– Tesorino, мы справимся без тебя. Если плохо себя чувствуешь, возвращайся в кровать, пока не приедут гости.

Мама берет мое лицо в ладони, с явным беспокойством вглядываясь в него.

– Все хорошо, мама. – Я целую ее в обе щеки. – Но я сделаю перерыв. Мне надо кое о чем поговорить с Лео.

Сняв фартук, я вешаю его на спинку стула и, сверля взглядом Лео, делаю ему знак идти за мной.

По заднему коридору я выхожу в маленькую прачечную и затаскиваю Лео внутрь.

– Что ты сказал Матео? – спрашиваю я, стараясь говорить тихо. – Он все утро выпытывал, почему я была в саду.

– Я сказал, что Сантино приставал к тебе и утащил с собой, а мне пришлось пойти за вами, чтобы вернуть тебя. Что ты ему выдала?

– Ничего. Притворилась, что у меня сильно болит голова, и он ушел.

Лео посмеивается.

– До последнего времени я бы не назвал тебя хитрой. Ты становишься мастером.

– Ты правда удивлен, учитывая, в каком мире я выросла?

– Ты всегда меня удивляешь, dolcezza.

Его восторженная улыбка и развратный тон творят удивительно странные вещи с моими внутренностями. Когда вчера вечером моя голова перестала раскалываться от боли, я вспоминала наш потрясающий поцелуй, постоянно трогая губы, словно до сих пор ощущала его рот на своем. Мне потребовалась колоссальная сила воли, чтобы оторваться от него, потому что все, чего я желала, – это позволить Лео соблазнить меня, пока он не овладеет каждой клеточкой. Но я никому не позволю унижать меня, а мне до сих пор больно, что он был с Николь.