– Дай мне пять минут.

Спустя оговоренный срок Брина спускалась к Лисандру, приведя себя в порядок. Брина никогда не тратила время на особые приготовления: рука набита, косметичка под рукой в сумке – минуты, и макияж готов. Переодеваться и вовсе не стала: выбор одежды небольшой, состоящий из подростковых вещичек местного шкафа, так как сумку с одеждой, как и телефон, незапланированно оставила в машине.

– Ты быстро, – заметил Лисандр, прекращая расхаживать по черно-белым кубикам холла. – А можно еще быстрей: при твоих внешних данных хватало бы банального мытья по утрам.

Брина улыбнулась. При ее внешних данных можно вовсе не мыться и ходить грязной.

Лисандр открыл перед Бриной дверь и повел к своему автомобилю.

Несмотря на то, что Лисандру нравилось думать, что он весь из себя такой аристократ, частенько за руль он садился сам – отказывался от услуг личного шофера, который у него, безусловно, был. Вот и сейчас прокатил с ветерком и остановил свой черный Aston Martin там, где Брина ни за что бы не подумала, что он может остановиться – в самом сердце Мертвой зоны.

Не дожидаясь помощи брата, Брина выбралась из машины.

– Что мы здесь делаем?

Она смотрела по сторонам, пытаясь понять, с каких это пор «наши владения» располагаются в Мертвой зоне. Одно дело жить поблизости, и совершенно другое существовать в недрах свалки. Ужасные дряхлые здания, тянущиеся по обе стороны улицы, «рыхлый», бугристый асфальт, какой-то смог вдалеке. Совсем еще недавно здесь фиалками расцветала жизнь – Брина знала: она здесь росла. Вон там, впереди, находилась до безобразия уютная кофейня со своими свежими, душистыми булочками – теперь там стояла чахлая постройка с заколоченными досками окнами. По другую сторону дороги пестрел и светился красочный ларек, прилегавший к не менее красочному магазинчику, где продавали мороженое и всевозможные сладости, и заправляла которым дородная владелица Лайма. Сейчас там выбитые стекла, красный кирпич наружу, стальная изломленная крыша.

– Как что? – спросил Лисандр. – Эта наш дом, теперь этой территорией владеем мы.

Брина посмотрела на Лисандра, гадая, шутит он или нет. Юмор у Лисандра был специфичным, поэтому ожидать можно было всякого.

С абсолютно бесстрастным выражения лица Лисандр направился к четырех– пятиэтажной постройке (сразу не разобрать), которое обликом никоим образом не выделялось из ряда местных красот. Штукатурка давно потрескалась, поблекшего цвета не разобрать, окна темными пятнами размывали невыразительную структуру: объемную, даже громадную, однако настолько невзрачную, что здание терялось в среде себе подобных даже при свете дня.

– Ты обнищал? – Брина вынырнула из-за плеча Лисандра и как-то даже приуныла.

Лисандр улыбнулся.

– Нет.

Они приблизились к парадному входу, напоминавшему входы-выходы дорогих отелей, только с отпечатком немилосердного времени. Двустворчатые двери походили на глаза: два стеклянных вертикальных прямоугольника были втиснуты в центр деревянной решетчатой конструкции высотой в целый этаж и шириной в дополнительную створку.

Брина не помнила, что за ними скрывалось. Покосившаяся вывеска ей ничего не сказала: если на ней и было что-то написано, то это «что-то» смыло временем, дождем, пустынным ветром, который, безусловно, здесь пробегал, превратив тем самым в тайну.

Лисандр пропустил Брину вперед.

– Тогда почему…– Она запнулась, так как к этому времени переступила порог, и, пораженная, застыла.

Перед ней раскрылся удивительный в своем одиночестве мир.

Прямо по центру встречавшего их холла к небесам уходила роскошная лестница: широкая у основания, к середине она сужалась, а к верху снова расширялась. Покрыта она была тяжелой драпированной тканью, по крайней мере, так казалось Брине. Увесистые волнистые складки слоями ниспадали с невидимых под ними поручней, мятой простыней застилали ступени и плотным одеялом ложились на светлый пол.