Чтобы не вскрикнуть от своих догадок, прикрываю рот рукой.

Это не остается не замеченным присутствующими.

— В чем дело, — чуть наклонившись, делает вид, что читает имя на бейджике. — Майя, что-то не так?

Отрицательно машу головой, от страха не в силах вымолвить и слова.

— Точно? — участливо уточняет он, хотя по ощущениям как будто надсмехается.

В этот раз киваю в знак согласия.

— Ваш младший помощник не умеет разговаривать? — издевается мужчина.

Дюдмила Ивановна, наблюдавшая за нами, встрепенулась и кинулась заслонить меня от него.

— Умеет, думаю, девочка просто в шоке от вашего появления у нас в магазине.

— Неужели за полгода работы она впервые встретила клиента? — усмехается он оправданию Людмилы.

— Мне кажется, на нее произвел впечатление ваш внешний облик. Красивый, солидный мужчина заговорил с девчонкой, как она… Скорее всего, все дело в вас.

Что? Покашливаю, пытаясь скрыть язвительный смех от подобного предположения.

— А как вы считаете, Людмила Ивановна, должен ли я терпеть подобное обслуживание?

Лицо женщины пошло красными пятнами. Не зная, чего еще от него ожидать, она лишь больно оттолкнула меня в сторону, а ему пролепетала:

— Конечно нет, конечно нет. Я вам все покажу сама!

— Нет, — резко произносит Кай тоном, от которого страшно стало даже мне, — пусть она это сделает.

— Хорошо, как скажете, господин Снежинский. Майя! — уже который раз приказывает она мне. — Подойди и покажи все, что интересно клиенту.

Кусаю нижнюю губу, чтобы отвлечься на эту боль и не съязвить, не высказать все, что думаю о нем и о самой Людмиле. Последствия мне известны, поэтому, прикусив язычок, подхожу к мужчине.

— Я вас слушаю…

— Нет, — обрывает меня Кай, — это я вас слушаю. Вы должны показать новый ассортимент, который, как заверяет ваш старший консультант, пришел несколько дней назад.

Киваю, прикрыв глаза, чтобы собраться и не обращать внимания на его недовольную и колкую речь.

— Могу вам предложить… — достаю из-под стекла несколько вариантов часов, называя их основные характеристики и отличия друг от друга. Модель, которая уже украшает запястье Снежинского, специально пропускаю и показываю следующую.

Что не остается не замеченным ни Людмилой, ни самим Каем.

— Майя, а что же ты не демонстрируешь модель, выпущенную всего в нескольких экземплярах? Думаю, господину Снежинскому будет приятно обладать таким раритетом.

Встречаюсь глазами с Каем, но ничего в них прочесть не могу. У него, наверное, на самом деле сердце изо льда! Иначе как объяснить тот факт, что взгляд его настолько непроницаем?! Я только вижу свое отражение, как в зеркале, но ничего понять не могу.

Не хочу признаваться, что заметила у него эту модель, поэтому следую указаниям Людмилы и показываю часы.

Он делает вид, что внимательно их рассматривает, и, задевая ценник пальцем, смотрит на стоимость.

— Людмила, а расскажите, кто ответственный за цены в магазине? — доброжелательным тоном интересуется этот гад.

В очередной раз она меняется в лице.

— У нас цены, установленные производителем.

— То есть вы хотите сказать, что из Швейцарии для продажи эта модель пришла по такой цене? — и показывает стоимость на бумажке.

— Э… я не могу сказать точнуо, знаю лишь, что все в соответствии с каталогом.

Он приподнимает брови, делая вид, что удивлен и не до конца удовлетворен ее ответом.

— Я хотел бы увидеть этот каталог, — твердо заявляет Кай.

Людмилу Ивановну уже потряхивает, она переводит на меня взгляд и говорит еле живым тоном:

— Принеси.

А что нести, когда они тут, рядом. Протягиваю руку и, взяв каталог с полки, передаю Каю.

Он находит сначала одну модель и, сравнив цены, быстро посчитав в уме разницу, уже вслух проговаривает сумму. Потом вторую, третью. И когда, наконец, доходит до своих — а разница там «всего-то» шестьсот тысяч рублей — строго, с угрожающими нотками и грозным видом цедит сквозь зубы: