Мама из семьи высокопоставленного чиновника, у папы отец — крупный промышленник. Неужели их брак был по расчету? И мы с братом не дети любви, а обязанности? Федор, скорее всего, да. Но я?..

Я верила в любовь. Я знала, что она существует! Я сама люблю и любима! И никто и никогда не докажет, что любви нет. Это у них нет, а у меня есть! И будет! Я всем докажу, как они ошибаются!

Я с облегчением следила за тем, как вывозили свадебный торт. Это многоярусное, белоснежное безумие с нелепыми фигурками молодоженов у меня вызывало лишь отвращение. Захотелось первый кусок, который тамада по старомодной традиции решил продать, запустить в толпу веселящихся гостей и сбежать с этой ярмарки тщеславия.

Взявшись вместе с новоиспеченным мужем за нож, мы отрезали один кусок, который ушел на импровизированном аукционе за баснословную сумму. Я смотрела на это все безучастно. Мне все происходящее казалось страшным сном. Но властная рука мужа, с силой сжимающая локоть, и его злобный шепот, напоминали о реальности событий.

— Улыбнись же! — сквозь зубы прошипел Павел, не убирая приветливой улыбки. — Что ты как кукла?

Я равнодушно взглянула на него и, усмехнувшись, произнесла:

— А я и есть кукла. Суок. Я не умею улыбаться.

— Посмотрим, — он заиграл желваками, но, вовремя спохватившись, изобразил на лице милую улыбку.

Глядя в его глаза, наполненные яростью, я поняла, что его милота это напускное. Она пропадет тут же, как только мы окажемся наедине. И оказалась права…

Водитель мужа после завершения торжества отвез нас домой. Как только мы оказались во дворе Козельского, муж грубо вытянул меня из машины и потащил в дом. Войдя в гостиную, он толкнул меня на диван и яростно зашипел:

— А теперь послушай меня, дорогая женушка! Я твой муж, хочешь ты того или нет. И ты обошлась мне достаточно кругленькую сумму. С сегодняшнего дня только я распоряжаюсь твоим телом и душой.

— Душой? — удивленно хмыкнула я. — О нет, дорогой, до дьявола тебя далеко. Тело, да. Тут я бессильна. Но душа… Ее ты не получишь!

— Ты не представляешь, на что я способен, — зло улыбнулся Павел. — Дьявол тебе покажется святошей.

— Мне все равно, — равнодушно прошептала я. — Плевать! — я перешла на крик. — Плевать! Вы отняли у меня все!!! Но моя душа останется со мной! Я никогда тебя не полюблю!

Неожиданно Козельский расхохотался. Пренебрежительно смотря мне в глаза, он с издевкой произнес:

— Любовь?! Нет любви, моя милая! В нашем обществе запрещено любить! Ты этого не понимаешь еще, молодая слишком. Веришь в великую силу любви. Нет у нее силы! Только деньги и власть правят этим миром! Поймешь со временем.

— Зачем я тебе? Зачем нужна была эта свадьба? — тихо прошептала я.

— Ты красивая, молодая. Из хорошей, — он неопределенно хмыкнул, — семьи. С тобой приятно показаться в обществе, похвалиться.

Я лишь горько усмехнулась в ответ. Глупая девочка поверила, что матерый воротила вдруг воспылал к ней любовью. Он всего лишь выбрал себе куклу. Красивую куклу для выхода в свет.

— Мне кажется, мы не тем занимаемся, — хищно усмехнулся муж, пристально наблюдая за мной. — Сегодня у нас первая брачная ночь.

Я с ужасом уставилась на него. От одной мысли, что Козельский будет прикасаться ко мне, становилось дурно. Муж снова грубо взял меня за локоть, рывком поднял с дивана и потянул на второй этаж.

Оказавшись в его спальне, я испытала панический страх. Павел, бросив меня на огромную двуспальную кровать, навис надо мной. Хищно улыбнувшись, Козельский требовательно впился в мои губы.

Я что есть силы стиснула зубы, не пуская его язык. Муж лишь хмыкнул и принялся осыпать поцелуями мое лицо. Он спустился к шее, провел языком по пульсирующей жилке. Я еле сдержалась, чтобы не закричать от отвращения.