Она подумала, что это Коля говорит искренне или он хочет сказать это для ребят из большого дома. Они там все слушают и все знают. Если Коля так страхуется, то он далеко не дурак, хотя не такой видный как Костя. И она тихо сказала:

– Хорошо.

– Хорошо, – ответил Коля, – тогда завтра в два. У вашего ЗАГСа. Ты помнишь, где он?

– Конечно.

– Вот и хорошо, – поддержал ее Коля, – тебе лучше не опаздывать. Сейчас может быть очередь, а нам надо как можно быстрее все сделать.

«Нам», – отметила про себя Татьяна, – он уже говорит «нам». Или он так торопиться. Или я действительно так долго ждала Костю. Заждалась и не дождалась».

– Тебе надо жить дальше, – вкрадчиво сказал Костя, – поэтому приходи к двум. Я обязательно тебя буду ждать. Но тебе лучше не опаздывать.

– Хорошо, – Татьяна, – сжала трубку телефона, как будто она хотела так пережать всю свою жизнь, – хорошо. Я уже все поняла. Я приду.

Коля пришел к ЗАГСу с уже готовым планом. Это большой плюс мужчин, всегда поражавших Татьяну: всегда иметь некий план на любой случай. Коля все продумал. Казалось, он от этого светился радостью, хотя и скрывал ее скорбеподобной маской.

– Тебе надо, подать заявление о разводе по суду, – быстро заговорил он, – потом принести заявление, вернее его копию на радио. Это будет как начало процесса. Потом когда Костя три раза не придет на суд, то вас разведут автоматически. Тебе просто выдадут бумагу о разводе и все. Это избавит тебя от участи жены врага народа.

Татьяна кивнула.

– И ты думаешь, что это не будет предательством?

Коля испугано посмотрел на нее:

– Неужели ты считаешь, что врага народа можно предать? Враг сам есть первый предатель. Он пошел не против какой-то части нашего советского государства, а против всего общества сразу. Будь он уголовник, то все было бы куда проще и понятнее. Тебе бы давно сообщили бы об этом.

– Ты думаешь, что я могла бы быть женой уголовника? Воришки или карманника?

– Я не об этом, – безнадежно взмахнул руками Коля, – не об этом. И не об этом сейчас надо думать. Ты теряешь время. Оно идет. И каждый день может быть, потом использован против тебя. Вызовут тебя и спросят: «почему, вы не развелись с мужем – врагом народа?» и что ты им скажешь? Что?!

– скажу, что я е знала, что он враг. И что он так опасен для нашего строя.

– Это конечно понятно, – Коля покрутил головой, как будто пытался стряхнуть татьянину наивность, – это ты мне можешь сказать. Мол, не знала и не думала. Безусловно, это правильно, но они там будут проверять, не стала ли ты вместе с ним врагом. Куда проще превентивно нанести удар по врагу и посадить жену врага народа, чем потом получить выговор.

– Возможно с занесением, – усмехнулась Татьяна.

– И с занесением тоже, – всерьез продолжил Коля, – могут милиционеру и с занесением дать.

Она подумала, что он все же не умен. Почему-то накатила гадливость: вот стоим мы здесь перед ЗАГСом, оттуда выбегают счастливые. Выползают несчастные. Такой трансформатор человеческой жизни, а мы только и можем решить прыгнуть сейчас, сразу или обождать. Она посмотрела на Колю. Его прямой пробор и простая рубашка из ГУМА делали его еще более простецким, но и более живым. Но чувство того, что он дождался того, что баба освободиться и бросился, чтобы схватить не проходило. Впрочем, она давно уже была никому не нужна. Хотя, если только советской власти которая не могла никак забыть по нее и дать ей жить. А вот Коля нашелся и нашел ее.

– Сейчас еще есть время, выбрать спокойно из этого, – сказал Коля, смотря на ее профиль, – а скоро этого уже не будет.

– Это я поняла, – ответила Татьяна.