Через два месяца Кирилл Петрович получил по почте решение сочинского суда о расторжении его брака со Светланой. Буквально на следующий день он потащил Наташу в городское бюро записи гражданского состояния, которое тремя неделями позже официально зарегистрировало их бракосочетание. По обоюдному решению пышных торжеств по этому случаю решили не устраивать. Свадьбу отметили в уютном пригородном ресторанчике, незаметно прилепившегося к подножью горы Машук. Ввиду пикантности сложившейся ситуации, своей дочери Кирилл Петрович решил пока ничего не сообщать, отложив это на неопределённое будущее. На свадьбу были приглашены только виновники торжества: Наташа и Кирилл Петрович. Когда, далеко не юный, жених наполнил фужеры шампанским, Наташа, приложив пальчик к его губам, готовым произнести здравицу, радостно провозгласила свой тост:

– Милый мой Кирюша, ещё совсем недавно я считала, что самым счастливым днём моей жизни был день окончания университета, сегодняшний день принёс мне намного больше счастья, и я хочу, чтобы таких дней у нас было много, за тебя и за твою Наташку.

Однако радостная и возбуждённая Наташа ещё не догадывалась, что через год на её долю выпадет ещё один, не менее счастливый, день. Это будет день рождения её первенца, маленького черноволосого малыша, которого она с любимым мужем Кириллом назовут Никита.

…Прошло пять лет. Душистый запах одесской белой акации окутал розовую балюстраду приморского ресторана. За столиком, покрытым красно-шашечной клеёнкой, сидели две нарядные красивые женщины. В стройной брюнетке можно было узнать Татьяну Кирилловну Ладыгину, а в слегка располневшей блондинке – Наталью Николаевну Ладыгину. Закадычные подруги, которые ещё не знали, что являются однофамильцами, встретились по случаю пятилетия окончания университета. За столиком в бело-голубом матросском костюмчике гордо восседал ещё один человечек, трёхлетний симпатичный карапуз Никита Кириллович Ладыгин. Татьяна умилённо посматривала на Наташкиного сынишку, обнаружив в его облике до боли знакомые черты, принадлежащие то ли известному актёру, то ли мужчине, которого она когда-то встречала. Мужественный и суровый геолог, Кирилл Петрович Ладыгин, имеющий самое непосредственное отношение к этой обворожительной троице, так и не нашёл душевных сил поведать своей дочери о значительных изменениях, произошедших в его непростой жизни. Так уж получилось, что это должна была осуществить Наташа, и сделать это надо было именно сейчас. Дрожащими от волнения руками она разливала по прозрачным бокалам всё тоже светлое «Мартини» и, осторожно выстраивая нужные слова в приемлемую фразу, тихо промолвила:

– Танечка, ты не представляешь, как я тебе благодарна, что ты меня вызволила их карпатского ада, в котором я пребывала несколько месяцев.

– А ещё, я тебе по гроб жизни обязана, – поспешно выпалила Наташа, – что встретила твоего отца, которого полюбила навеки и за которого вышла замуж, а также…

Наташа, не переводя участившегося дыхания, хотела продолжить свой жалостливый монолог. Но взглянув на раскрасневшееся от прихлынувшей крови нежное лицо Татьяны, на потемневшие светлые зрачки её выразительных глаз, на сплетённые, вокруг аритмично бившегося сердца, ухоженные руки, мгновенно осеклась на полуфразе.

Слегка оправившись от внезапного шока, Татьяна рассеянно оглядывалась вокруг себя, словно искала надёжную и неуязвимую опору, которая придала бы ей жизненные силы продолжить своё бытие в этом порочном мире. И она тут же нашла этот защитный оплот, когда в поле её бокового зрения попал маленький Никита. Она не поверила своим глазам: обворожительное личико Никиты, как две капли воды, дублировало благообразное лицо её любимого папочки, Кирилла Петровича Ладыгина. Таня бросилась к Никите, стремительно подхватила его на руки и крепко прижала его к груди. Она стремительно помчалась на мерный звук, журчащего совсем рядом, аккорда морского прибоя. Таня опустила Никиту на землю, и они, взяв друг друга за руки, побежали по прибрежному золотистому черноморскому песку, оставляя на нём поочерёдно большой и совсем маленький след. Бирюзовая волна медленно накатывала, на их песочные отметины, но Таня и Никита, словно убегая от неё, весело мчались по берегу, наступая на розоватые блики заходящего солнца.