Таких примеров «оптимизации» ООПТ немало. Более того, существуют биосферные заповедники, располагающие, помимо «заповедного ядра» (то есть государственного заповедника), еще и особыми полигонами, на которых допускается ограниченная традиционная деятельность, в том числе возможен и туризм, даже рыболовно-охотничий.

Довелось недавно слушать в Московском доме ученых Российской академии наук отчет туристской группы, совершившей поход от западного берега Байкала к верховьям Лены и далее сплавлявшейся по реке на байдарках. Весь этот маршрут проходил по территории Байкало-Ленского заповедника (в буклете, изданном Экоцентром «Заповедники» в 1998 г., говорится о ТРЕХ туристских маршрутах в заповедных пределах). Это были вполне культурные «экотуристы», но даже они чувствовали себя неловко, рассказывая о своем путешествии сквозь заповедник. Такая же картина во многих наших горно-таежных заповедниках, а в иных странах СНГ (в частности, в Украине) заповедники НИКОГДА НЕ БЫЛИ ТАКОВЫМИ, работая либо как нацпарки, либо как спецхозяйства. Таково уж там толкование «заповедности», и на это не стоит закрывать глаза. Впрочем, помнится, в буклете еще одного из сибирских заповедников туристов заманивали даже возможностью ловли тайменя – одного из очередных кандидатов в Красную книгу…

Было лестно прочитать в подборке В. Красильникова о «зеленых юбилеях» (Зеленый мир, 2000. № 23–24) весьма высокую оценку серии «Заповедники СССР» (по мнению автора подборки, это «один из шедевров нашего научно-популярного и справочного книгоиздания»). К сожалению, ему неизвестно, что в прошлом году вышел в свет девятый том этой серии – первая из двух книг «Заповедники Сибири». Подготавливая сейчас в качестве ответственного редактора десятый том (второй для Сибири и последний для всей серии), мне пришлось дать к тексту о Байкало-Ленском заповеднике такую редакционную сноску:

«Хорошо известно, что туризм в отдаленной горно-таежной местности фактически неконтролируем и причиняет серьезный ущерб природным комплексам. Вполне уместный в национальных парках пешеходный и водный туризм (пусть даже под маркой «экологического») в заповеднике должен быть полностью запрещен. Вынужденное развитие в последние годы туризма – одной из форм хозяйственной деятельности – в наших заповедниках есть прямое нарушение заповедного режима и действующего законодательства. ПРИМЕЧАНИЕ РЕДКОЛЛЕГИИ» (кстати, в нее официально входят и наши руководители заповедного дела).

Истоки великой Лены все-таки не Долина гейзеров; в Сибири предостаточно красивых сплавных рек, да и Лена хороша не только в заповеднике. Пусть же в ее верховьях плавают ленки и таймени (заметим, что не осталось там тайменей сегодня, заповедник хочет их восстанавливать), а не байдарки с так называемыми «экотуристами».

Исконный смысл термина «заповедность» связан с понятием строжайшего запрета, священного заклятия, полной неприкосновенности. В.В. Докучаев, создавая первые заповедные участки, считал необходимым «предоставить их в полное пользование первобытных степных обитателей». И.П. Бородин и Г.А. Кожевников неоднократно призывали к строгому соблюдению полной заповедности на специально выделенных эталонных участках природы. Первые официальные декреты и постановления о заповедниках в начальный советский период также подчеркивали недопустимость какого-либо вмешательства человека в природные процессы на их территориях.

В начале 30-х годов эти принципы вошли в острое противоречие с установками социалистического строительства и были подвергнуты критическому пересмотру. Заповедниками стали признаваться участки природы, имеющие особую хозяйственную, научную или культурную ценность, использование которых запрещается или ограничивается «в целях сохранения от грозящей порчи или уничтожения». В годы лысенковщины, после памятной сессии ВАСХНИЛ 1948 г., наступила окончательная ревизия всей системы заповедников