И принялся за чтение монографии доктора.

На рукописи Антона Павловича ожидаемо стоял гриф «Совершенно секретно» и пометка «ДСП» (для служебного пользования). Она представляла собой, по всей видимости, регулярно пополняемый новыми результатами исследований труд, стопку не сшитых между собой страниц. Некоторые листки были пожелтевшими и старыми, некоторые – совсем свежими. И на тех, и на других встречались заметки, сделанные от руки. Большинство страниц оказались напечатанными либо печатной машинкой, либо на принтере, но попадались и листки с рукописными записями.

Как обозначалось в аннотации, в данном труде автор решил доказать, что наличие мертвяков в современном мире – это не аномалия, свойственная данной территории, а явление, известное с древних времен у многих народов. С некоторыми кокетливыми оговорками, мол, я не историк, не этнограф по образованию, прошу отнестись с пониманием, автор называл свой труд «отчасти историческим и этнографическим, отчасти медицинским».

Максим, прочитав аннотацию, непроизвольно отодвинул рукопись в сторону. Вроде бы захотел кофе, а на самом деле? Чем был вызван этот жест? Аннотация, очевидно, вызвала отторжение. Вызвала из-за личности автора, который попытался манипулировать Максимом с первой встречи? Формулировками? Подбором словом? Выбором шрифта? Плотностью бумаги, наконец? Максим быстро вспомнил моменты, когда он испытывал похожее чувство, и у него была такая же непроизвольная реакция отторжения. Срач в соцсетях! Когда сразу не находилось достойного ответа оппоненту, Максим невольно откидывался от монитора на спинку кресла. И ответ сразу возникал в голове.

Так и тут, сделав кофе, он понял, что его оттолкнуло. Сама постановка задачи исследования рушила его едва сложившиеся представления о мире с учетом появления в нем мертвяков. В этой, сложившейся в его голове системе, мертвяки казались аномалией, присущей только российской территории, чем-то уникальным. Как борщ, купание в проруби, баня. А тут автор утверждал, что мертвяки сосуществовали с живыми у всех народов с давних времен. Было в таком утверждении что-то непатриотичное. Этот конфликт своего представления с авторским Максим специально зафиксировал, чтоб при прочтении критическое отношение к монографии не мешало выстроить более-менее объективную картинку.

Для начала автор дал вводные об особенностях взаимодействия мозга и сознания человека. По мнению доктора, личность человека после смерти оставляет в мозгу лишь свой отпечаток, то есть мертвяк – это человек, лишенный сознания, или личности (автор использовал эти термины как синонимы), но сохранивший работоспособность мозга. При жизни мозг человека использует сознание как инструмент познания мира. Этот инструмент более сложный, чем элементарные сигналы, поступающие в мозг напрямую через органы чувств, вроде кинестетических, аудиальных, визуальных. Мозг с помощью сознания формирует представление о внешнем мире, его элементарных законах и способах существования в нем. Сознание для мозга что-то вроде аватара, разведчика или аккаунта в соцсетях.

«Сознание или личность – утверждал автор, – и лепят в мозге структуру восприятия, способы мышления, приоритеты. Так называемые паттерны (схемы взаимодействия образов). При этом нельзя сказать, что сознание управляет мозгом. Мозг вполне способен заменить одну личность на другую (примеров раздвоения личности в медицине описано множество), довести организм до самоуничтожения (требует наркотики, выпивку или сладкого при противопоказаниях), заставить сознание поверить в то, чего нет, сконструировав галлюцинации. У мозга нет чувства самосохранения и пиетета перед сознанием. Он может манипулировать сознанием, и мы не можем знать, до каких пределов. Мы действительно обладаем собственной волей или нами управляет мозг, о котором наука пока мало что знает?».