– На, вытри лицо, – сказала она, а потом обратилась к фермеру по-французски с настойчивой просьбой отозвать собак.

Когда они вернулись на виллу, Джо прошел сквозь полосу кипарисов в маленький садик, где он поставил себе стол и стул, чтобы работать в тенечке. Уже две недели он называл это место своим кабинетом и доходчиво объяснял всем и каждому, что, когда он работает, его нельзя отвлекать, даже если он заснет за столом. Сквозь просветы в ветвях кипарисов он видел Лору, сидевшую у бассейна в выцветшем плетеном кресле. Митчелл принес ей огромную миску с клубникой.

Сонно глядя на Лору с Митчеллом, евших клубнику, он вдруг поймал себя на том, что засыпает. Кстати, забавное выражение: поймать себя на чем-то. Сиречь неожиданно обнаружить себя… Где? Когда? Где угодно, повсюду, в любое время. И лучше бы, чтобы это «повсюду» было местом приятным и тихим, местом без боли и надвигающихся угроз. Сидеть за столом в тени старого дерева вместе с семьей. Фотографировать Венецию из гондолы, плавно плывущей по водам канала. Смотреть фильм в пустом кинотеатре, держа в руке банку с пивом. В полночь мчаться в машине по горной дороге сразу после того, как вы с Китти Финч занимались любовью.

Уже темнело, и она сказала, что тормоза на взятой в прокате машине совершенно убитые и что она ни хрена не видит, не видит даже собственных рук.

Когда она горбилась над рулем, шелковое платье сползало с плеч. Кролик выскочил на дорогу, машина вильнула. Он велел ей смотреть на дорогу, просто смотреть на дорогу, и пока он говорил, она целовала его, не прекращая рулить. Она попросила его открыть окно у пассажирского сиденья, чтобы ей было слышно, как в лесу перекликаются насекомые. Он опустил стекло и снова сказал: «Смотри на дорогу». Он высунул голову в окно, и холодный горный воздух обжег его губы. Когда-то в этом горном лесу жили древние люди. Они знали прошлое, обитавшее в камнях и деревьях. Они знали, что их желания сводят с ума, смущают, придают им загадочности и все портят.

– Да, – сказала Китти Финч, все-таки сосредоточившись на дороге. – Я знаю, о чем ты думаешь. Жизнь стоит того, чтобы жить, лишь потому, что мы надеемся, что когда-нибудь все наладится и мы вернемся домой целыми и невредимыми. Но ты не вернулся домой невредимым. Ты вообще не вернулся домой. Поэтому я и приехала, Йозеф. Я примчалась во Францию, чтобы спасти тебя от твоих собственных мыслей.

Изабель Джейкобс сама толком не знала, зачем солгала, что везет туфли в починку. Просто еще один пункт в длинном списке вещей, которых она не совсем понимала или не понимала совсем. После прибытия Китти Финч все стало так странно. Чтобы изо дня в день хоть как-то держаться, она могла лишь подражать той Изабель, которой была раньше, но теперь ей казалось, что та Изабель, какой она была раньше, больше не стоила того, чтобы ей подражать. Мир стал загадочным и непонятным. И она сама стала такой же. Перестав понимать свои чувства, она уже не разбиралась в мотивах собственных поступков и совершенно не представляла себе, почему предложила свободную комнату молодой женщине, которую видела впервые в жизни. Она съехала с горной дороги, наскребла мелочи на оплату дорожного сбора, заблудилась в Вансе и попыталась вернуться в пробку на приморском шоссе в Ниццу. Взбешенные водители сигналили, махали руками, открывали окна и что-то сердито кричали. Маленькие холеные собачки на задних сиденьях автомобилей смотрели насмешливо и презрительно, словно они тоже считали ее идиоткой, не умеющей ездить по улицам с односторонним движением.