— Конечно.

— Так вот, молодой человек, у нас защищают по совокупности только большие начальники, которые не могут диссертацию написать. Да и защищают они по совокупности чужих трудов – хи – хи, — а не своих! Забирайте – ка свои документы и пишите диссертацию.

Ушло еще месяца два, написал я диссертацию.

Действительно, это было несложно: известный метод «резать – клеить» с использованием оттисков статей при уже готовой структуре подготовленного доклада по совокупности сработал удачно».

После уже почти реализованного предложения дополнить Совет НИИ АА до докторского, ВАК направил его защищаться в Артиллерийскую Академию им. Дзержинского. По звонку Семенихина работу туда взяли. Там он должен был обойти всех 29 членов Совета, показывая работу, отвечая на редко возникающие вопросы и получая подписи на опросном листе.

«Сложности у меня возникли только в связи с марксистско – ленинским учением. Заведующие трех кафедр: Основ марксизма – ленинизма, Истории партии и Политэкономии потрошили меня втроем. Просмотр диссертации начался по арабско – иудейскому принципу – с последней страницы.

— А где у вас ссылки на работы по марксистской философии?

Я радостно показал им свою статью, которую напечатали аж в «Вопросах философии» – совершенно партийном журнале. Но не тут – то было!

— Где у вас ссылки на классиков марксизма – ленинизма?

— Но ни Маркс, ни Ленин не занимались вопросами надежности аппаратуры…

— Марксизм – ленинизм – это всеобъемлющее учение! Учтите, что мы все трое будем голосовать против вас! Замечу, что так оно и случилось: счет был то ли 26, то ли 27 «за» и 3 «против».

Через некоторое время Ушаков стал начальником теоротдела, а начальником лаборатории работал у него уволенный в отставку Н. П. Бусленко, принесший с собой в НИИ АА физтеховскую базовую кафедру «Физика больших систем». И. А. стал профессором – совместителем этой кафедры.

Он был доверенным лицом директора и Главного конструктора В. С. Семенихина – возил разные научно – деликатные документы в разные заведения и учреждения. Семенихин к тому времени защитил докторскую по совокупности, предъявив ту самую систему АСУ МБР. Ему теперь по должности в иерархии оборонного комплекса «положено» было академическое звание[20].

Ушаков привез сов. секретное личное дело Семенихина Ученому Секретарю Президиума Академии Ноздрачеву. На следующий день тот звонит и сообщает, что с документами Семенихина вышел казус.

Ушаков взял директорскую машину и через 10 минут был у Ноздрачева.

«Тот встретил меня, давясь от смеха чуть не до слез: «Прочитайте!» – и тычет пальцем в одну из бумаг.

Это была анкета, где в графе «Научные труды» было отчетливо написано «Не имею». Ноздрачев продолжает: – Ну, ладно бы только написано это было в анкете! Но ведь к делу список трудов и не подшит! Отвезите это Семенихину срочно, пусть подпишет и пришлет со списком трудов! Срочно!»

Я мчусь к Семенихину. Наплевав на какое – то важное (а какое же еще?!) совещание, вхожу в кабинет, переполненный важными чинами, и шепчу Владимиру Сергеевичу на ухо новости. Он извиняется перед всеми и ведет меня в бытовочку, маленькую комнату позади кабинета, где можно отдохнуть и покемарить.

(… Семенихин работал, как ломовая лошадь: во время одного ответственного проекта он не выходил с работы дней пять, ночуя у себя в кабинете.)

Владимир Сергеевич читает анкету и начинает ржать: дело в том, что заполняла анкету секретарша с его предыдущей анкеты. Быстренько перепечатали, вставив «Список трудов прилагается». За самим списком трудов дело также не встало: был вызван Главный инженер, который получил указание подготовить список проектов, утвержденных Семенихиным как Главным конструктором института.