С конца июля я нахожусь в Ростове, где прохожу пятимесячную интернатуру по психиатрии на базе окружного госпиталя. Хочу сказать, что мне очень нравится. На стандартную учёбу это мало похоже, больше всё проходит в порядке самообучения и курации больных. Давно не испытывал такого морального удовлетворения от работы. Оно бывает, лишь когда видишь результат от выполненного тобой дела. Одновременно подрабатываю (на общественных началах) психологом-консультантом окружного госпиталя. В сентябре и ноябре принял участие в международном симпозиуме по проблемам агрессивности и серийным убийствам, а также в семинаре по эмпаурменту (повышении внутренней силы). Получил соответствующие сертификаты.

В сентябре выступил на первенстве СКВО по кроссу на восемь километров, где занял первое место, чего сам от себя не ожидал. После первенства округа решил съездить на Чемпионат Вооруженных Сил в Кисловодск. Здесь я был впервые, и город мне понравился своим колоритом, климатом и природными красотами. Встретил знакомых спортсменов из числа освобождённых офицеров из Питера, Улан-Удэ, Подмосковья. Побегали вместе, попили «Нарзан» прямо из фонтанчиков, сходили на дискотеку, где чуть не подрались с местными аксакалами из-за девушек. Один из них (самый маленький) так и норовил вызвать меня на поединок. Но задачи были другими, а наше меньшинство разительным.

Пробежал не очень удачно: накануне во время тренировки получил травму (поскользнулся и скатился с горы), но зато посмотрел, как бегает элита российского военного спорта. Не скажу, что завидую им. Тренируются три раза в день, строгий режим, без выходных, по девятьсот километров в месяц.

Из Кисловодска направился в Ханкалу, чтобы продлить себе командировочное удостоверение. Здесь узнал, что мне пришёл заменщик, но приказ на мой перевод так и не состоялся.

Ездил в Архангельскую область – сопровождал своего больного-шизофреника, за которым никто не приехал из части. Получил массу удовольствия от поездки. По дороге задержался на несколько дней в Москве.

Больного звали Василий Т. Поначалу, когда мы с ним знакомились и изучали характеризующие его документы, не могли понять, для чего его к нам прислали. В диагнозе звучал открытый перелом первого пальца правой кисти. В чём же здесь психиатрическое? В служебной характеристике его описывали как настоящего шизофреника (шпион японской контрразведки, майор ФСБ, драка на посту, чеченский боевик, эксгибиционист…). Во время беседы выходило, что все врут и наговаривают на рядового. Наш подопечный, с его слов, не поладил с зампотылом, попытавшись свататься к его дочке, и по указанию последнего написали такие документы.

Таким он и продолжал оставаться все два дня. Чувствовалось, что он чего-то не договаривает. Утром в понедельник на пятиминутке дежурная медсестра только и рассказывала в красках о похождениях Василия. Драки, порча имущества, сексуальная расторможенность, сквернословие, бред, ночные галлюцинации. Интуиция нас не подвела. В течение последующих десяти дней он выпивал максимальные дозы нейролептиков, которые лишь вызывали у него кратковременную сонливость. В состояние наркоза его вводил только оксибутират натрия. Он так и не вышел из надзорной палаты, проведя в ней два месяца. Когда его комиссовали по болезни, то из части никто не приехал, несмотря на наши неоднократные запросы.

Психический статус: сознание ясное, алло— и аутопсихически ориентирован правильно. Активно бредовых идей не высказывает. При напоминании о своих рисунках, схемах, «реформаторских планах» становится оживлённым, разговорчивым, говорит, что от «планов на будущее не отступит». Расстройств восприятия нет. Иногда отмечает болезненные ощущения «в виде воздушного шарика под кожей левой поверхности шеи». Эмоционально неустойчив. Во время беседы легко раздражается, настаивает на выписке из стационара. Просит, чтобы его или отправили служить в Чеченскую Республику, или отвезли домой. Считает, что его перелом пальца уже сросся и ему «нечего здесь больше делать». Во время беседы часто использует неологизмы. Отмечается символизм в речи, как письменной (стихи, схемы, рисунки), так и устной. Часто во время ответов уходит в сторону, акцентируясь на несущественных деталях. Мимика и пантомимика яркая, выразительная, часто не соответствует сказанному. Внимание легко переключаемо, повышенно истощаем. Нарушен устный счёт в уме по Крепелину в десятках и единицах. Не всегда верно истолковывает смысл пословиц и поговорок, часто выражается иносказательно. Ошибается в датах собственной жизни. Рассказывает о себе вымышленные истории: о том, как «служил в милиции», «был контрразведчиком в Японии»… В палате обособлен, в контакт ни с кем не вступает, замечен в мелких кражах. Обижается, что никто не хочет с ним общаться. Назойлив в своих просьбах. Критика к своему состоянию отсутствует. В планах на будущее прослеживается множественность желаний: «Построить Деревенский Диснейлэнд, создать Плисецкую Республику, реформировать Вооружённые Силы…» Подолгу залёживается в постели, на малейшие замечания медперсонала, обращения к нему больных реагирует бурными, кратковременными аффективными реакциями: вступает с больными в драки, разрывает на себе нательное бельё, переворачивает кровать, стол, громко нецензурно выражается. Постоянно срывает асептическую повязку с пальца, прячет бинты под подушку, требует, чтобы его отвели к хирургу, считает, что предыдущий врач был некомпетентен. От приёма назначенных ему медикаментов отказывается, говорит, что у него на них «аллергия».