Когда анализируются причины позорного поражения прусской армии в 1806 году, в первую очередь указывают на глупость, зазнайство и непрофессионализм ее командования и всего офицерского корпуса. Во главе армии стоял престарелый герцог Брауншвейгский. Этот полководец еще в 1792 году командовал объединенными прусско-австрийскими войсками, которые французская революционная армия наголову разбила при Вальми. В целом же прусские генералы и офицеры ничего не смогли противопоставить военному гению Наполеона, таланту и решимости маршалов и офицеров Великой армии. Об этом очень точно высказался известный военный теоретик Карл фон Клаузевиц: «Когда в 1806 году прусские генералы… бросились в косом боевом порядке Фридриха Великого в открытую пасть гибели, то тут сказалась не только изжившая себя манера, но и полнейшее скудоумие. И они погубили прусскую армию так, как никогда еще ни одна армия не бывала погублена на самом поле боя».

Поражение в войне 1806 года на долгие годы испортило репутацию прусской армии, которая до того столетиями считалась одной из сильнейших в Европе. Даже в 1870 году, перед началом Франко-прусской войны, французские военачальники упорно считали Пруссию несерьезным противником и не желали признавать, что в военном и экономическом отношении Пруссия образца 1870 года далеко ушла от той обветшалой монархии, что сохранилась на карте Европы лишь по милости французского императора.

Между тем Пруссия в полной мере извлекла уроки из катастрофы 1806 года. Поражение в Наполеоновских войнах придало мощный импульс развитию прусской государственности, экономики и армии. За короткий исторический период страна прошла через глубокую и всестороннюю модернизацию, а ее правящий класс при поддержке населения заявил о твердом намерении Пруссии возглавить объединение германских государств, стремление к которому охватило в середине XIX века всю немецкую нацию.

После низложения Наполеона I страны-победительницы ликвидировали созданный им Рейнский союз германских государств. Вместо него по решению Венского конгресса был образован Германский союз, включавший помимо Пруссии и немецкой части Австрии, еще тридцать шесть немецких государств. Дальнейшие перспективы решения германского вопроса теперь зависели от того, кто именно из главных членов союза возглавит объединение германских земель – Пруссия или Австрия. С самого начала было ясно, что ни одно из главных немецких государств не согласится уступить лидерство сопернику, что война между ними неизбежна и является лишь делом времени. В этом противостоянии позиции Пруссии выглядели предпочтительно. В отличие от ослабленной многонациональной Австрийской империи, раздираемой внутренними противоречиями, Пруссия оставалась единым монолитным государством, обладавшим мощным потенциалом экономического развития. Революционные события 1848–1849 годов продемонстрировали, что все слои прусского общества горячо поддерживали идею объединения германских государств. При этом воля народа в полной мере отражала объективные потребности бурно развивавшейся промышленности, сельского хозяйства и транспорта. Интересы крупного капитала и сельских магнатов требовали разрушения старых средневековых барьеров, создания единого германского рынка, способного претендовать на заметную долю мирового рынка. Выступавшая за объединение интеллигенция требовала уничтожения феодальных порядков прусской монархии, развития образования и науки. Таким образом, Пруссия, переживавшая период национального возрождения, экономического и духовного подъема, обладала всем необходимым, чтобы выступить в роли собирателя германских земель.