Первые десять лет после восстановления империи Луи-Наполеон с помощью жестких полицейских мер насаждал новые порядки, соответствовавшие его представлениям о том, как должно быть устроено благополучное государство. Это был период единоличной власти, когда всех чиновников, от членов Госсовета и министров до мэров коммун, император назначал лично, требовал от них безоговорочной преданности и даже возлагал на префектов ответственность за результаты многочисленных референдумов, проводившихся для подтверждения народной любви к императору и одобрения его реформ. Любая оппозиционная деятельность была запрещена, всех оппозиционеров вынудили эмигрировать. При этом Наполеон III в своих обращениях к нации постоянно утверждал, что он остается исполнителем воли народа и стремится во всем следовать примеру первого императора французов. В определенной степени это соответствовало действительности: и для дяди, и для племянника главным во внутренней политике была опора на своих сторонников. Правда, если Наполеон I, выбирая приближенных, ориентировался не только на личную преданность, но и на способности и деловые качества соратников, то для Наполеона III личная преданность и деление на «наших» и «не наших» стали главными критериями при назначении на высшие государственные посты, в том числе и в армии. Довольно быстро такая «кадровая политика» распространилась на всю вертикаль власти и государственные институты, и, как следствие, из всех сфер государственной службы стали выдавливать честных профессионалов, заменяя их ни на что не годными карьеристами и приспособленцами, что в итоге не могло не сказаться на состоянии государственного аппарата и на моральном климате в стране. Подкуп, взяточничество, чиновничий произвол постепенно стали нормой жизни. Недаром говорят, что рыба тухнет с головы: по свидетельству современника, атмосфера императорского двора имела «аромат блуда, полусвета, биржи и поддельной знати». Вдобавок к этим «достижениям» за годы империи (Мало специально подчеркивает это в своей дилогии) выросло поколение, в принципе не знакомое с понятием патриотизма. Для молодежи главными жизненными ориентирами стали богатство и карьера, а идеалом для подражания – прожигающий жизнь мажор. Понятно, что чем шире в обществе распространялась гнилая мораль, тем в больший упадок приходило породившее такую мораль государство.

(В этом месте читателю стоит возвратиться на несколько страниц назад, перечитать выдержку из статьи Эмиля Золя и с большим пониманием оценить сарказм писателя.)

Вместе с тем нельзя не признать, что внутренняя политика Луи-Наполеона поначалу благоприятствовала быстрому развитию всех отраслей экономики, главным образом промышленности и железнодорожного транспорта, а также поддержанию в стране социального мира. В ситуации обострения классовых противоречий Наполеон III противопоставил распространявшимся левым идеям политику лавирования между борющимися классами, нацеленную на примирение их интересов. Впоследствии подобное лавирование историки объявили одной из характерных черт «бонапартизма». Этому термину обычно придается резко уничижительная коннотация, однако благодаря гибкому внутриполитическому курсу Наполеона III Франция стала первой в мире страной, где появились больничные кассы, выплачивались пособия по нетрудоспособности, законодательно ограничили продолжительность рабочего дня, установили минимальный размер заработной платы, а рабочим предоставили право на забастовки. Одновременно власти стремились создавать максимально благоприятные условия для деятельности быстро богатевшей буржуазии, а также для крестьян, считавшихся социальной опорой империи. Кроме того, годы правления Луи-Наполеона, были отмечены появлением крупных компаний, осуществлявших масштабные международные проекты. Крупнейшим проектом времен Второй империи стало открытие в 1869 году Суэцкого канала.