Роль добровольных помощников так велика, что я решила посвятить им отдельную главку.

Недавно я читала одному маленькому мальчику сказку про доктора Айболита. Помните, там в самом начале: «Добрый доктор Айболит, он под деревом сидит».

Стоп! Он же не просто так сидит под деревом, он там ведёт приём больных животных и там же оперирует, прямо как я. Нет, я, конечно, не под деревом это всё делаю, не на поляне с муравьями и комарами, но тоже в не особо подходящем месте и с минимумом оборудования.

Читаю я сказку, и стало мне интересно: как доктор Айболит работал один? У него же не было ни помощников, ни ассистентов. Всё сам. И поляну под деревом убирал, и инструменты мыл, и приём вел. А как одиночку оперировать? Ведь это жутко неудобно. Чтобы лапки зайчонку пришить, их сначала зафиксировать надо. Кровоточащий сосуд прижечь, зажим подать, лигатуру1 отрезать. Да ещё за состоянием пациента следить: одному наркоза добавить, чтобы поспал покрепче и подольше, а другому, наоборот, реанимацию провести, чтобы просыпался скорее и не пугал врача падением кровяного давления.

Ассистент – это вторая пара рук и глаз врача. А если повезёт и попадётся толковый товарищ, то и дополнительный мозг – в сложных ситуациях он бывает просто необходим.

Обо всём этом я думала сегодня, когда в очередной раз сильно ощутила нехватку помощника. Кошка после стерилизации проснулась в особенно бойком настроении: лапами дергать она уже научилась, а мозги после наркоза к ней еще не вернулись.

Я отвязала от стола кошачьи лапки и попыталась надеть на кошку послеоперационную попону. Та выпучила глаза и начала усиленно вырываться из моих рук. Я поняла, что сама никак не справлюсь. Пришлось срочно звать на помощь дежурных.

– Тоня, помоги мне кошку подержать! – крикнула я в открытую дверь.

Хорошо, что на дворе лето: можно просто толкнуть дверь и позвать на помощь, и при этом тебя не заметёт снегом.

– Ага, иду.

Тоня зашла ко мне в кабинет. Она всегда помогает, если я её попрошу. Но у неё много своей работы, и поэтому я зову её только в экстренных случаях.

Тоня взяла кошку, а та, почуяв опору под задними лапами, как оттолкнётся да как подскочит! Прямо как заяц, только длинных ушей не хватает. Мы её еле-еле поймали в полёте.

– Ничего себе, что это она как кенгуру скачет? – теперь Тоня уже держала безумную кошку одной рукой за шкирку, а другой за задние лапы. – Эти кошки, что, все такие бешеные?

– Да это нормально, – сказала я, завязывая попону на пушистой спинке, – у кошек после наркоза всегда идёт стадия возбуждения. Они могут дрожать, метаться, куда-то стремиться и при этом ничего не соображают. Мозги чуть позже встанут на место. – Я надела кошке попону и унесла буйного пациента в переноску отдыхать. – А однажды я видела кота, которого после кастрации положили в клетку. Другие ползали, как улитки по дну, и смотрели осоловелыми глазами, а этот точно безумный был – на каждый шорох реагировал. И знаешь, что он делал?

– Что? – Тоня удивленно смотрела на меня. – Бился головой о стену?

– Да, почти. Только не о стену, а об решётку. А клетка то железная. Так он себе всю морду в кровь разбил. Из носа уже пузыри кровавые, а он снова и снова… Немного отойдёт и со всей дури – бах мордой в прутья, и ещё раз, и ещё. Как будто специально убиться хочет. От рук шарахается и еще сильнее буянит.

– И что же вы с ним сделали?

– Да ничего особенного, просто накрыли клетку большим пододеяльником, чтобы отгородить от внешнего мира. Кот постепенно успокоился. Вот и скажи, как мне одной работать, без помощника?

– А почему вам ассистента до сих пор не найдут?