Как бы всё тогда повернулось? Смогла бы я пожертвовать собой, своим будущим, своим счастьем, для того, чтобы этот жалкий тип продолжал свою никому не нужную жизнь?

С ужасом и омерзением я должна признаться, что всё равно не вернула бы ему ту злосчастную сумку.

Ни за что не отдала бы!

Всё замкнулось! Я хожу по кругу, и этот путь для меня единственный.

Я осталась в выигрыше – с деньгами и безнаказанна.

Отчего же мне так тошно жить?

* * * * *

Ещё одна такая ночь, и я загнусь. Снится, чёрт знает что! Я просыпаюсь с такой тяжестью в голове, что того и гляди, переломится шея.

Решено! Сегодня вечером я напьюсь! Лучше уж болеть с перепоя, чем от недосыпа.

– Жека, вставай! Ты опоздаешь на занятия!

Вот бы ещё полчасика!

– Жека, ты встала?

– Да, встала.

Хотя точнее сказать, я не встала, а стекла по простыне в тапочки. Сил никаких!

– Жека!

Как я ненавижу эти утренние вопли! Они хуже будильника – его-то хоть пнуть можно.

– Жека, я ушла!

– Хорошо.

Наконец-то, хлопнула входная дверь.

Теперь, когда некому подгонять, пришлось окончательно проснуться. Как сомнамбула, я двинулась по проторенной утренней тропе – туалет, ванная, кухня. Можно даже не раскрывать глаз, ведь каждый день один и тот же ритуал. На обычные гигиенические процедуры у меня ушла уйма времени, которого и без того было в обрез. Наверстать потерянные минуты можно было, только проглотив свой завтрак, как можно быстрее. Аппетита не было, но я все-таки направилась на кухню. На столе меня ждали ещё тёплый омлет и кусок бисквита, оставшийся от вчерашнего пира.

Накануне вечером у нас были гости – тётя Валя и тётя Галя – мамулины коллеги. Они пили красное вино и говорили про жизнь. После первого же бокала тётя Галя низким грудным голосом начала выдавать непристойности, отчего мамуля смущалась и укоризненно поджимала губы. А тётя Валя, полная и кудрявая, всех учила, как надо жить. Похоже, она считала, что знает, как достичь благоденствия в этой жизни. Её дородная фигура и самодовольный вид должны были служить подтверждением её правоты. Три не сложившихся брака и сын в тюрьме – не в счёт!

Воспоминания об этой убогой компании окончательно отбили у меня аппетит. Я подняла глаза на часы.

Ого! Опаздываю в университет!

Я дернулась, но на этом мой энтузиазм и закончился.

Что я там забыла? Как мне там не нравится! Все эти финансы, вся эта экономика – при одной мысли о них у меня сводит скулы. Мне там скучно. Я же не Макс. Это он в экономике, как рыба в воде. Это его стихия! Он учится, потому что ему нравится, а я, потому что надо. А что мне ещё остается? Ксюха, например, после первого курса от нас на факультет журналистики сбежала. Так её предкам всё равно, куда платить, а я учусь на бюджетные деньги, и о переводе не может быть и речи.

Одна радость – Макс рядом!

Я опять с тоской взглянула на часы. Ладно, поеду ко второй паре. Спать хочу!

* * * * *

Говорят, студенческие годы самые счастливые. Что-то я этого не заметила. Для меня даже школьное детство вспоминать приятнее, хотя обижали меня в то время немало. Видимо, что-то уже забылось, а что-то с годами стало казаться незначительным. Всякое бывало, но одно то, что своих друзей я нашла в школьные годы, перевешивает все остальные аргументы.

В университете ничего похожего не случилось. Высшая школа окатила меня равнодушием. Я так и осталась в стороне от однокурсников. Никто со мной на сближение не пошёл, и сама я инициативы не проявляла. Врагов не нажила, но и новых друзей не нашла. Я чувствовала себя приговорённой отбарабанить пять лет, и я их отбарабанила. Училась успешно, едва ли не лучше всех, но все это было, как под гипнозом: надо – сделано – ставим галочку!