А когда растерянная учительница, с мелом в руках, обернулась, ткнул в спину впереди сидящую полненькую девочку и добавил:

– Сивцова! Отклонись!

Любой, на кого он обращал своё внимание, мог за несколько минут стать посмешищем для всего класса.

Как новичок, я, естественно, не мог не попасть в поле его зрения. Я уже привык, что всегда, без исключения, на каждом новом месте меня "пробуют на зуб" и "проверяют на вшивость". Проявляется это всегда по-разному, но кто-то пробует словом или физическим действием, а остальные внимательно наблюдают. От этого в дальнейшем и будет зависеть твоё положение в классе и тут главное не оказаться в самом низу иерархии, говоря блатным языком, у параши.

Я изначально уступал ему в скорости мыслительной реакции и быстро отбить его атаку остроумным выпадом не мог. Позже я, конечно, всегда находил достойный ответ, размышляя об этом по пути из школы домой, или, бесконечно проигрывая ситуацию в постели перед сном, да только поезд, как говорится, уже ушёл.

Я понимал, что надо срочно что-то делать и медлить нельзя. Но что? В древнем Китае говорили, что легче отрубить голову, чем заткнуть рот. И тогда я решил: если он пользуется своим преимуществом мне во зло, то я имею полное право воспользоваться своим. До переезда я несколько лет прожил в довольно неблагополучном районе Магадана со всем вытекающим отсюда опытом и повидал достаточно "отморозков" в предыдущей школе. Там на перемене тебя, пробегая мимо, мог специально "задрать" какой-нибудь малец, на две головы и двумя классами ниже. Естественно, получал затрещину, а после уроков получал уже ты и с лихвой. На выходе из школы тебя ждала пара-тройка ПТУ-шников или вообще взрослых парней, наглых, безмозглых и, в силу этого, абсолютно лишённых, в своей жестокости, тормозов.

Поэтому, расспросив кое-кого из одноклассников, я сначала убедился, что за Губаревым никто не стоит и "вписываться" за него никто не станет. В крайнем случае, у меня оставались кое-какие "мутные" приблатнённые знакомые по старому двору, к которым я мог обратиться за помощью.

Я решил воспользовался своим преимуществом в росте, весе и спортивных навыках (ходил на секцию вольной борьбы). Как только поганец цеплял меня словом, незамедлительно следовала физическая реакция. Когда подопытной крысе хотят запретить какое-то действие, её бьют током. Если Губарев, или, как я его прозвал, Хорёк, отпускал издевательские комментарии во время моего ответа на уроке, то сразу по его окончанию, на перемене, "совершенно случайно" спотыкался об мою ногу и растягивался на полу во весь рост. Над такими моими "шутками" одноклассники смеялись не менее охотно, чем над его, потому что мало кому он не насолил. Кстати, он оказался очень легко обучаемым и сообразительным и, как и лабораторная крыса, быстро сделал правильные выводы.

Та ситуация впервые заставила меня задуматься о том, что юмор бывает разный, а люди больше физической боли боятся быть публично осмеянными.

– Да, наверно ты прав, – согласилась Наташа. – С чем-то подобным я тоже сталкивалась…

– Суть такого юмора в том, чтобы манипулировать людьми и причинять им моральную боль, -добавил я. – А в случае получения отпора или проявления ответной агрессии, всегда есть фраза: «Ну ты же знаешь, что я шучу…». – Кстати, один из ведущих шоу на нашем телевидении, исповедует подобный стиль юмора.

– Кажется, я поняла о ком ты, – сказала Наташа и, помолчав, добавила. – Сдаётся мне, что гостям в его шоу не столько нравятся его шутки, сколько они боятся попасть ему на язычок и от этого всячески демонстрируют свою лояльность.