«Лодзинское сражение еще продолжается. В одном из пунктов его наша конница атаковала в конном строю отступавшую германскую пехоту, нанесла ей большие потери и захватила тяжелые орудия. На фронте Ченстохов-Краков сражение развивается успешно для нас, за 9 ноября взято свыше 6000 пленных. Попытки противника переходить в контратаку нами отражены».

«За 9-ноября на эрзерумском направлении наши передовые части продолжали теснить противника и, опрокинув одну его колонну, захватили зарядные ящики, обоз и боевые запасы. К югу от Каракилиссы Аларшкетской произошли удачные для нас бои по нескольким направлениям с курдами, усиленными регулярными войсками. В Азербайджане турки понесли поражения в районе Хан-Cурского перевала и на перевалах от Дильмана к Натуру, причем наши войска захватили часть турецкой артиллерии.

10-го ноября развивались столкновения в Чорохском крае. На эрзерумском направлении противник, опрокинутый на всем фронте, принужден к поспешному отступлению и энергично преследуется нашими войсками. На остальном направлении значительных перемен не произошло».

Сопоставляя частные сведения с официальными, можно думать, что угроза нашему правому флангу отпарирована, и немцы вынуждены отойти; не ясно еще на сколько. Судя по предшествующим боям, они отойдут на Бзуру, выжидая подхода Виленской группы; если наступление последней не будет парализовано, немцы перейдут, вероятно, в новое наступление, к югу – на Лодзь, демонстрируя против нашего правого фланга.

Без сомнения, немцы рассчитывали нас разбить и поставить нашу армию в очень тяжелое положение, но, кажется, не вышло. Запоздала ли Виленская группа или немцы полагали, что могут бить нас с слабыми силами – угадать теперь нельзя. Оно и не существенно. На лицо факт – действия с севера не только остановились, но германцы вынуждены были отойти. Необходимо этим воспользоваться и теснить, а если возможно, резать их от Нижней Бзуры, чтобы они вынуждены были отойти быстро и дальше. Этим обезвредим Виленскую группу.

В восточной Пруссии к 6–7 ноября – мы к Мазурским проходам не подошли.

Четыре дня, что я в главной квартире главнокомандующего Северо-Западным фронтом. Состою в распоряжении М.В. Алексеева. 23-го апреля выехал из Петрограда в Ставку и день провел с великим князем, Верховным главнокомандующим. Наши душевные отношения еще упрочились. В Ставке был внешний порядок и наружное спокойствие. Меньше спокойствия у Н.Н. Янушкевича{52}; хотя он здоров и пополнел, но внутри, несмотря на кажущееся спокойствие, его что-то грызет. Ю.Н. Данилов обладает большим самообладанием.

В 9 часов утра начинается работа, т. е. офицерство выходит и начинаются доклады. С внешней стороны все налажено. Что касается внутреннего содержания работ, то судить об этом, и то отчасти, можно только по событиям.

Я был ласково, очень ласково принят великим князем и Петром Николаевичем{53}.

На правом фланге Юго-Западного фронта повисла ожидаемая туча; и 25-го апреля когда там был, тревожные перекаты доносились, как бы и до Ставки. Накануне великий князь был у Иванова и успокаивал Драгомирова{54}, как будто потерявшего самообладание.

26-го приехал в Седлец. Меня встретил М.В. Алексеев и Борисов{55}. Мих. Вас. имеет меня в виду на 5-ю армию. Великий князь ему, однако, сказал, чтобы взял меня в распоряжение, и это было правильно. Я лично, перемучившись сомнениями, отклоню такое назначение. Нечестно браться за дело, не имея ни командного, ни боевого опыта.

Конец ознакомительного фрагмента.