– Может (говорю), твои рассуждения примитивны? Теологи там зубы крошат, ногти едят, пишут умное, я не знаю, я не читал. Нам в СССР тоже дули мозги атеизмом.

– Примитивные рассуждения? Они хотят, чтобы рассуждения были казуистически изысканными, и мы жили в символическом мире. Мы живём не в мире символов! Мы живём в мире тел и запахов, аромата и вони, ушибов и радости. Я живу. Потом я умру. Потом меня не будет. Но жизнь не исчезнет. Любовь не исчезнет. Не знаю, что у вас было в СССР, я там не жила, но если там строили общество без денег и без религии, что может быть лучше этого? Равенство и братство людей на земле, нет религии и нет денег! О чём ещё можно мечтать? Коммунисты просто долбоёбы, как наш Жорж Марше. Я в детстве думала, что он не политик, а клоун. Умный и благородный человек из мелочи создаст умное и благородное, а нищий после придёт и всё уничтожит своей убогостью. Блажены нищие духом!

Чувствую лёгкое беспокойство. Всё, что я вижу перед собой уплощается, становясь рисунком, прозрачные руки начинают медленно и бесшумно этот рисунок мять.

– Не бойся (словно чувствуя моё состояние, говорит Габриэль), я с тобой.

Как она чувствует, откуда она знает (думаю), откуда она знает? И почему я должен не боятся оттого, что она рядом. Может быть, мне как раз этого и стоит опасаться больше всего. Откуда же (думаю) она знает?

– Я (говорит) знаю.

Я даже рассмеялся, но смех не стёр беспокойства, которое налипало, накипало изнутри на рёбра.

– Мы уехали из Франции. Уехали в Штаты. Поехали с подругой, там болтались туда-сюда, потом примкнули к League for Spiritual Discovery. Нашим лозунгом было Turn on, tune in, drop out![59] Тогда мы ещё верили в общественные движения. Верить приятно.

– Ты была хиппи?

– Кажется, я до сих пор хиппи. Мы потащились за Тимоти в Марокко, потом в Швейцарию. Но там его замели. Я хочу, чтобы ты знал.