Отвлекаясь, много лет спустя, вспоминая морские походы, Игорь никак не мог не вспомнить своего брата, который был старше его на семь лет и в глазах младшего, был безусловным авторитетом. Для него не существовало большего авторитета, нежели старший брат. Ни отец, ни мать не оказали на него такого влияния, как он. Его слово – это было законом для Игоря. Как-то раз, когда десятилетний Игорь, лёжа на диване, читал роман Фенимора Купера про индейцев, старший брат, на тот момент выпускник десятого класса школы, войдя в комнату, бросив портфель, спросил:

– Ну, и что читаем? …Понятно, …Купер, … ясно…. В твои годы я читал Джека Лондона, Хемингуэя, Вениамина Каверина. Кстати, ты знаешь, что наш отец был знаком с Кавериным, а, пацан?…

– в его годы, … надо же … – с иронией подумал тогда Кондауров.

– всего-то, на семь лет старше, … тоже мне, поц, … в его годы – продолжал про себя Игорь, но, тем не менее, ни преминул вечером спросить отца, был ли тот знаком с Кавериным, автором романа «Два капитана», который на тот момент, Игорь ещё не прочёл, но название которого услышал от старшего брата, и оно его заинтриговало.

– а ты, что, читал Каверина? – В свою очередь, поинтересовался отец…

– вот, когда прочтёшь, …тогда поговорим….

Игорь прочёл книгу. Он, что называется, «проглотил» её. Потом, когда ему было уже 15 лет, ещё раз, а затем, не единожды перечитывал и смотрел экранизацию, которая, как и сама книга, вдохновила его на принятие решения поступления в мореходку. Надо сказать, что на долгие годы она стала-таки путеводителем по жизни Кондаурова. Он во всём хотел быть похожим на капитана Татаринова, одного из героев повествования. И образ его и лётчика Сани Григорьева стали, своего рода вехами в его жизни. Он всегда в последующем соизмерял свои поступки с поступками героев Вениамина Каверина.

Так вот. Что касается Эрнеста Хемингуэя, то, прочитав повесть «Старик и море» по рекомендации старшего брата, Игорь стал просто-таки боготворить и брата, и писателя Хемингуэя. Сражение старика Сантьяго за жизнь с большой морской рыбой потрясли его, в буквальном смысле. Жажда жизни человека! Его воля и упорство! Стремление доказать всем, а в первую очередь, самому себе, что он всё ещё борец, что он способен сражаться и победить, побудили подростка Кондаурова всерьёз заняться собой, воспитанием воли и упорства.

Рекомендация брата, познакомиться с творчеством Вениамина Каверина, Джека Лондона и Эрнеста Хемингуэя была настолько своевременна, что Игорь, прочитав, буквально взахлёб, книги этих писателей, тут же записался в «Клуб юных моряков». Это решение предопределило его дальнейшую судьбу на всю жизнь. Он поступил в высшее морское училище и стал-таки капитаном дальнего плавания. Мечта детства и юности сбылась!

Всему хорошему рано или поздно приходит конец. Всё хорошее когда-то заканчивается. Вот и стоянка с выгрузкой на Кубе также завершалась. Вся мороженая рыба была уже выгружена. Трюма и твиндеки были зачищены. На палубах наведён абсолютный порядок. Грузовые стрелы были уложены, такелаж закреплён по-походному. Судно было готово к выходу в море и к дальнейшему переходу в Мурманск через Океан.

Неожиданно к причалу рядом с траулером ошвартовался ничем не примечательный буксир, через борт которого на берег перепрыгнули четверо явно военных моряков в голубой тропической униформе. Моряки поднялись на борт «Генералова» и попросили встречи с капитаном. Это были советские военморы, «квартировавшие» в военной закрытой части порта. На их тропических рубашках не было ни погон, ни других знаков различия. Но по их возрасту и манере общения чувствовалось, что это были всё-таки офицеры флота.