– Да мне завтра рано на работу, а дел еще срочных невпроворот, – соврал я.
– Дела подождут, а на работу от меня поедешь, отсюда вдвое ближе, – и она уже медленно наклоняет голову ко мне, готовая к страстному поцелую.
– Нет, – отвечаю ей самым решительным тоном, – сегодня никак не получится, сегодня мне в Интернет выходить надо.
И стал собираться. Она ничего не сказала, но у порога я в ее глазах прочитал упрек: «Ну и сволочь же ты, Владимир!»
Я вышел из подъезда ее дома. Духота еще не спала, но дышалось уже легче. Высоко в небе сверкали звезды, и желтела половинка луны. Легкий ветерок колыхал кусты шиповника, где – то вдали орал обиженный кот. Я прошел несколько метров по тополиной аллее, и вдруг мне так захотелось… Прямо сейчас, неукротимо, до умопомрачения, до беспамятства, до неприличия, до судорог внизу живота, до слюноотделения, на уровне животного инстинкта. Захотелось до детских капризных слез…
Захотелось домашних котлет!
И я завернул в ночной магазин. Купил килограмм свиной вырезки, луку, чеснока, острого кетчупа, десяток яиц, пакетик приправы для шашлыка.
Пришел домой, перекрутил мясо. Перекрутил головку чеснока и три средние луковицы. Добавил в фарш шашлычной приправы. Разбил туда три яйца. И плеснул рюмку настоящего французского коньяка. Запустил в чашку ручища и долго тщательно перемешивал фарш. Обалденный аромат распространился по всей квартире.
Потом я налепил котлет, выложил их на раскаленную сковороду с подсолнечным маслом и принялся готовить салат. Тонко порезал помидорчики, еще тоньше огурчики, лук колечками, болгарский перец дольками, выдавил немного чеснока, добавил укропчика, перчика, сельдерея, соли и много – много густой деревенской сметаны. И рюмочку французского коньяка добавил туда на всякий пожарный случай. Заварил крепчайшего чая…
Потом закурил и подумал: «Какой же я все – таки молодец!»
Просто женщина, с которой мне действительно хотелось провести время, была недосягаемо далеко…
Моя первая книга
В начале дурнопамятного 1998 года незадолго до августовского дефолта встретился я в Саратове с одним известным поэтом по его просьбе. Он привел меня в свою маленькую, с единственным окном, квартирку, расположенную на первом этаже в старом обшарпанном доме на Первомайской улице. Домишко производил угнетающее впечатление еще и потому, что рядом располагалось похоронное бюро. И проходя мимо него глаз, невольно натыкался на траурные венки, похоронные ленты и крышки гробов, обитых красной или черной тканью, выставленные в витрине в рекламных целях. Жить по соседству с таким заведением могли только люди с очень крепкими нервами.
Поэт усадил меня в скрипучее, противно продавленное кресло, угостил крепким кофе и завел следующий разговор:
– Понимаешь, старик, я крупными литературными формами никогда не занимался. Максимум – рассказ страниц на десять. А тут такое дело – книга! Страниц на четыреста. И срочно!
– Какая книга? – не понял я, отпивая из чашки кофе и рассматривая убогое убранство кельи поэта.
В комнате из мебели имелись лишь расшатанный письменный стол, два кресла, полупустой книжный шкаф и узкая кровать, застеленная стареньким коричневым покрывалом. На стенах, оклеенных обоями бежевого цвета, висели странные, без рамок картины, изображающие библейские сюжеты, написанные черной тушью на ватмане. На одной из них было изображено, как Каин сцепился с Авелем. Картина отображала начало смертельной схватки. При этом у обоих братьев прорисовывалось совершенно зверское выражение лиц. И не было очевидным, что Каин в ней станет победителем.
– На днях мне позвонил один очень влиятельный человек, просил написать за него книгу. Что – то наподобие мемуаров. О его босоногом детстве, лихой юности, разудалой молодости, авторитетной зрелости. Обещал неплохо заплатить. Короче говоря, мне этим заниматься некогда, я сборник стихов готовлю к изданию, а тебе будет неплохой калым.