И как ни странно, если мужчин это обстоятельство немного и смущало, то женщины чувствовали себя комфортно. Причина этого, вероятно, в том, что мужчина всегда так или иначе озабочен размерами своего члена, а также боится показать его вялым и небоеспособным в глазах как женщин, так и мужчин.

Мужчина вообще всегда чего-то боится. И наверное, тот мужчина, который перестал бояться, становится для женщин чертовски привлекательным.

Спустившись вниз, я нашел Вилфрида в превосходном настроении, мы еще раз выпили с ним и с веселой компанией окружавших нас девушек за укрепление дружеских отношений. Вилли заплатил за алкоголь. По его лицу я понял, что счет оказался внушительным. «Ну ничего, – подумал я, – это тебе плата за чемодан брюнетки, который ты вручил мне. Теперь мы квиты».

Рядом со мной оказались две подружки: дородная брюнетка с эффектным бюстом четвертого размера и миниатюрная блондинка с еще более заметной грудью, которая была непропорциональна ее общей комплекции. Силиконовая, конечно.

Мы договорились с Вилфридом расстаться на время и условились встретиться у входа в клуб в пятнадцать минут одиннадцатого, чтобы поехать в аэропорт.

В камере хранения клуба я оставил свою сумку и пакет с сувенирами.

Когда в назначенное время я появился у клуба, то с удивлением обнаружил, что он закрыт. Причем наглухо: хорошими такими решетками, какими закрывают клетку с дикими животными. Оказывается, клуб работал до десяти.

Вилфрид вместе с такси уже ожидал меня.

На наш стук в решетки дверь приоткрыл уборщик, который сказал, что в клубе, кроме него, никого нет, а камера хранения закрыта.

Ну что ж, выбора не было, надо было ехать в аэропорт.

Сумку было жалко: стильная, итальянская, дизайнерская. Да и содержимое…

Однако в аэропорту меня ждали события, перед которыми потеря сумки уже показалась сущей мелочью…

Аэропорт. Задержание

Во время посадки, «пробивая» мои документы по базе, сотрудница аэропорта сделала недоуменное лицо и попросила меня задержаться. В ответ на мое удивление сложившейся ситуацией и жесты, указывающие, что самолет улетит, она была непреклонна – лишь пригласила своего старшего сослуживца посмотреть в компьютер и на мой паспорт. Они вместе еще раз полазили по базе, повертели мой паспорт и стали лишь еще непреклоннее и безэмоциональнее. Мужчина по-звонил по трубке, и я явственно услышал слово «полиция».

В воздухе повисло напряжение. Они смотрели на меня уже с некоторой опаской и без характерной для работников их сферы улыбки радушия. Через пару минут жестами безапелляционно попросили меня отойти от стойки и присесть рядом в зале ожидания.

Я уже понял, что ситуация серьезная, и сообщил об этом в Москву.

Минут через тридцать я увидел, как вместе с Вилфридом улетает мой самолет.

Он медленно тронулся, разогнался…

Наблюдать его взлет было неприятно и как-то тоскливо.

Через какое-то время ко мне подсел полицейский – молодой маленький паренек лет двадцати.

Это уже не вызвало у меня каких-то особых эмоций.

Так мы и сидели достаточно долго, тупо смотря то друг на друга, то по сторонам.

Затем подошли двое накачанных мужчин-полицейских гренадерского вида – уже в иной, не как у паренька, форме.

Один из них без особых церемоний взял мою руку и быстрым профессиональным движением защелкнул на ней один из наручников, а второй прикрепил к своей руке. Они резко, властными движениями и жестами показали, что надо идти.

Меня куда-то повели.

По их виду сразу стало понятно: это серьезно.

Пассажиры, ожидавшие рейса, смотрели на всё это с нескрываемым интересом. На их лицах я прочитал целый калейдоскоп эмоций – от сочувствия до отвращения; ужас, страх, удивление…