Когда научились писать пером, только тогда уже со второго класса разрешили пользоваться шариковыми ручками.

– То есть шариковые ручки в то время уже были?

– Были, но пером писали специально, чтобы выработать каллиграфический подчерк.

Зимой построили около школы большую-пребольшую горку. После уроков, перед тем как уйти домой, все залазили на эту горку, и гурьбой на портфелях съезжали: «эй сторонись!» – только успевали крикнуть, но конечно никто не уступал, и получалась куча-мала. Домой приходили все в снежных катышках, ставили валенки на печку, штаны туда же – сушиться… Ещё дети любили «мерять сугробы»: уходили в самую толщу снега на каком-нибудь поле или огороде, и затем лепили там окопы. Катались на лыжах, ходили на медвежью гору – медвежья гора возвышалась за железнодорожной линией.

Но вот однажды, в классе пятом, Пушинка и её подружки решили к новому году срубить по ёлке. И после школы собрались на лыжах идти за маленькими деревцами: взяли топоры, верёвку, путь предстоял неблизкий. И поэтому когда дошли до медвежьей горы, уже стемнело. Когда же с добычей выходили обратно из леса, было совсем темно и жутко, и вдалеке в посёлке уже горели огни. Но по ёлке всё-таки однобокой срубили. Елки были неказистые, но куда деваться – принесли, поставили дома, зато всё сами сумели, совсем как взрослые подготовились к новогоднему празднику.

Январь 2013

Во времена Великой Отечественной войны, из-за того, что практически всех взрослых мужчин призвали на фронт, тяжёлые сельскохозяйственные работы целиком легли на плечи женщин и детей.

Нас (вспоминает моя бабушка о времени, когда ей было около семи лет), малолетних ребят, посылали сначала на поле, а затем отправляли на «ток» – так назывался процесс молотьбы зерна, когда снопы клались под молотилку, при помощи которой извлекалось из колосьев зерно. Сезон сбора урожая, обработки зерна был самым напряжённым: днём работали на поле, а ночью молотили, и затем всё получившееся зерно отправляли на фронт, и никаких тебе выходных и отпусков в военную пору не давали.

Мне тогда стукнуло как раз семь лет, и в сентябре я готовилась пойти в первый класс. В самый последний день перед учёбой мама попросила меня унести сестре яиц и масла, которая жила в соседнем Васильевском посёлке. А бригадир в ответ запротестовал: «Трудодни скостишь – врагом народа станешь!». Получается, что даже в последний день перед школой не полагалось нам отдыхать.

Но всё-таки я отпросилась, и отправилась к сестре прямиком через лес, разделявший наше и сестринское поселения. Точно не скажу, сколь лесная дорога была длинна, «чёрт говорят мерил, да верёвка порвалась», но предположительно расстояние в восемнадцать – двадцать километров, а может и больше.

Побежала, я одна, значит, через лес, и днём-то вперёд хорошо, но когда обратно вечером… Сестра говорит: «Ты не ходи, ночуй», а я ей: «Ой, нет. Коля (старший брат) обещал сегодня к нам домой наведаться, и принести мне туфли с портфелем». А иначе ведь с сумкой «холщаной» пришлось бы на учёбу идти. Так что на ночь у сестры я не осталась, а сорвалась в обратный путь.

Темно вечером, только зашла в «волок» (лес), и тут же «тетеревуха» (такая птица большая) как захлопает крыльями. А я как испугаюсь, да и побегу без оглядки, а кругом одни волока – тёмные глухие леса… В итоге весь путь без единой остановки пробежала.

Домой вернулась уже ночью. Мама как запричетает: «Да ты чего, с ума сошла – ночью по лесу одна?» И я тоже реву в ответ и спрашиваю: «Да! А Коля-то пришёл?» А он в это время спрятался, чтобы мне сюрприз сделать. Мама говорит: «