3. По вопросу о Германии послам не следует ввязываться в дискуссию, имея в виду, что позиция советского правительства по вопросу о Германии ясно изложена в нотах СССР правительствам США, Великобритании и Франции».[28]

Советско-китайские отношения того периода на первый взгляд отличались высочайшей степенью интеграции и доверия, помноженной на единство идеологических взглядов, но действительность была сложней. Начиналась межпартийная дискуссия о дальнейшем пути мирового коммунистического движения, в которой амбиции отдельных руководителей мешали конструктивному и дружественному диалогу, инструментах противодействия враждебной политики капиталистических держав, в первую очередь, «американского империализма», шла тяжелая война на Корейском полуострове. Непосредственное участие китайских вооруженных сил (в официальных документах – «китайских добровольцев») в боевых операциях против американского контингента формировало дополнительную нервозность в мировой политики и дипломатии. Москва считала, что дальнейшее обострение со стороны Мао Цзэдуна международной обстановки в условиях уже идущей «холодной войны», чреватое прямым столкновением двух ядерных держав – СССР и США, не соответствует интересам Советского Союза.

Нерешенным оставался вопрос принятия коммунистического Китая в ООН и Совет безопасности. На сессии Генеральной Ассамблеи ООН советские представители обратил внимание на то, что совершенно недопустимо и нетерпимо такое положение, когда в ООН до сих пор не представлена Китайская Народная Республика, великая страна с почти 500‑миллионым народом. Дело в том, что в ООН был представлен только Тайвань, как продолжатель Китайской Республики, являвшейся союзником стран-победительниц во Второй мировой войне, а вопрос о приеме КНР постоянно торпедировался представителями капиталистического блока.

Траурный митинг на площади Тяньаньмэнь, 9 марта 1953 г., слева направо: Мао Цзэдун, А.С. Панюшкин. На площади собралось около 1 млн. жителей Пекина и пригородов

Кроме того, надежда китайского руководства на скорейшее освобождение Тайваня, находящегося под властью Чан Кайши и Гоминьдан, с каждым днем угасала. США развернули беспрецедентную в истории политику помощи Чан Кайши, превратившего Тайвань в «непотопляемый авианосец».

И тут умирает И.В. Сталин. Как вспоминал один из советских дипломатов, – «Вскоре после объявления о смерти Сталина к послу СССР Александру Семеновичу Панюшкину приехал глава правительства КНР Чжоу Эньлай. Оба расплакались. И лишь оправившись, начали беседу, обмен информации. Панюшкин и Эньлай хорошо знали друг друга с 30‑х годов. Позднее прибыл Мао Цзэдун в сопровождении всех членов Политбюро. Он старался быть сдержанным, не проявлять эмоций, но у него это не получалось. Судя по всему, Мао был искренне потрясен. В глазах стояли слезы, в некоторые из его соратников открыто плакали…».

Искренние, построенные на взаимном уважение и такте, товарищеские отношения А.С. Панюшкина с Чжоу Эньлаем не прекращались всю их жизнь, они состояли в частной переписке, созванивались, поздравляли друг друга с праздниками. Позднее Александр Семенович неоднократно выполнял неофициальные поручения Инстанции, особенно в тот период, когда в отношениях между странами и руководителями государства пролегла непреодолимая пропасть.

10 марта 1953 г., фактически сразу после смерти И.В. Сталина, посла отзывают в Москву[29], где он ожидает назначения. И получает его – в разведку. Как нам представляется, данный скоропалительный отзыв не был связан с нареканиями к работе Александра Семеновича, а носил аппаратный характер – Панюшкин являлся кандидатом в члены ЦК КПСС, а в Москве разворачивалась борьба за сталинское наследие, в которой даже один голос на Пленуме мог кардинально изменить ситуацию. Последующее назначение Панюшкина начальником Второго главного управления МВД СССР, так тогда называлась внешняя разведка, и сохранение его позиции в органах партии подтверждают наш вывод.