С нами была тогда и моя свояченица – старшая сестра жены Настя. Мы остановились у одной молодой хозяйки. Жена и свояченица копали с ней огород, а я сидел в хате и чистил кукурузу – выдирал зерна из кочанов. За этот наш труд получили картошки, кукурузы и пшеницы. С этим багажом, что наменяли и заработали, особенно трудно было с погрузкой в товарный вагон. Нам повезло – как раз эшелон порожняком следовал в Донецк. Погрузить помог красноармеец, а до станции довез мужик на коровах за плату.
Был вечер, на станции на всех путях стояли воинские эшелоны, которые следовали к фронту. И тут налетели немецкие самолеты, стали сбрасывать в беспорядке бомбы. Десятки зениток открыли по самолетам шквальный огонь. Перепалка эта длилась около часа в сплошной темноте – станция была затемнена. Я стоял и думал: «А что, если вдруг угодит бомба в вагон? Мы можем оба погибнуть, а что тогда дети будут делать сами? Продукты и деньги у них на исходе, а мы в пути уже десятый день…» Я хотел предложить жене, чтобы кто-то из нас ушел из вагона подальше, так хоть кто-то из нас останется в живых. Но потом передумал – и не стал этого говорить. До конца бомбежки мы вместе оставались в вагоне. Самолеты отбомбились и ушли.
Доехали домой благополучно, харчей подвезли, пшеницы, кукурузы, картошки и других продуктов, на первый случай семья была обеспечена питанием. Начали мы и выпекать. Такая терка была, из железа сделанная. Перемалывали два раза, муку делали. Спечем хлеб, несем на базар. Рая носит, а я наблюдаю. 140 рублей буханка, и нарасхват.
А потом дали хлебные карточки.
И зажили мы!
Блатняк
17 мая2007 г., 16:36
Страна издает свои любимые звуки.
Изо всего, что можно, у нас несется веселый шансон, он же блатняк. Ларьки, вокзалы, такси и даже, по сообщениям детей, школьные автобусы – всюду те же ноты. Чем же это плохо, если людям песня строить и жить помогает?
Не то что плохо, но не сразу понятно.
Я каждый раз при удобном случае спрашиваю у хозяев шансонных магнитол:
– Был у Хозяина?
Люди обычно не понимают вопроса. Они то есть не сидели и даже не вращались в криминальных кругах.
– А раз ты тут ни при чем, зачем слушаешь про зоны, про Колыму?
– Ну так красиво же! Хорошие душевные песни…
А что? Это все ведь не зря. Сами не сидели, так родители, или дядя, или дедушка. Или соседи. Да и вообще вся, считай, страна построена зэками! Начиная с Питера и кончая высоткой МГУ и БАМом. Вот отчего у нас так любим блатняк. Мне иногда делают замечания:
– Ну нет, Питер строили не зэки, а крестьяне. А МГУ – немецкие пленные.
Друзья! Все понимаю. В том числе и то, что взгляд у нас замылен, а прицел сбит. Насчет строительства Питера: если людей согнали из деревень, не спросив на то их согласия, поселили в бараке и заставили работать задаром, под конвоем, – какие ж они крестьяне… это типичные зэки. А пленные немцы, которые работали на стройках, под охраной, – тоже зэки, просто немецкой национальности… Так-то.
И вот на днях, покупая, кстати, в Питере, построенном зэками крестьянского происхождения, – в ларьке батарейки к диктофону, я услышал из старого кассетника песенку про то как «мне часто снится за колючкой твоя помятая кровать».
– Что, был у Хозяина? – спросил я, ожидая обычного недоуменного ответа. Или глупого ответа про то что он сам хозяин своего ларька.
Но на этот раз все было по-другому.
– Было такое, пятерку оттянул… – ответил с тенью смущения продавец, молодой мужик вполне законопослушной и даже модной внешности. Он не стыдится своего прошлого и не скрывает его, да это ж и хорошо. Помню, как иные австралийцы мне хвастались, что вот у них предки были каторжники и есть документы. А у кого нет доказательств, те как будто в армии не служили, они как бы дефектные. И построили ж страну! Ну не одни только каторжники, еще для полного комплекта понадобились проститутки, которых разметали прям на берегу, когда приходили набитые бабами корабли – не для пустых бесплодных забав, но ради жизни на Земле.