После порта Ванино (была такая песня: «Я помню тот Ванинский порт и вид пароходов угрюмый…») при заходе в залив Де-Кастри (как вам нравится название?) мы посетили наших коллег на двух наземных биологических станциях – Института биологии моря (ИБМ) Академии наук и Тихоокеанского НИИ рыбного хозяйства и океанографии (ТИНРО). Нам были рады везде: в этих глухих местах встретить коллег – невероятная удача и событие! Но если хозяйственные ТИНРОвцы угощали нас копченым лососем, жареным бакланом и парным молоком от коров, которые принадлежали местной жительнице, сосланной в эти места еще при Сталине, то у ИБМовцев кроме подгорелой каши ничего не нашлось. Это совсем не испортило нам радости встреч, и справедливости ради нужно сказать, что на биостанциях ИБМ в бухте Витязь и заливе «Восток» на юге Приморья можно было полакомиться и гребешком, мидией, жареной камбалой. К слову сказать, особенно интересно было на станции «Восток» во время ежегодного «Дня моря»! Дело не ограничивалось банальным выходом Нептуна, там были целые ритуалы: обмен рублей на местные деньги – «пиги», маскарады, постановка современных балетов одним из докторов наук из Петербурга, который когда-то был «балеруном», маскарады. Балет мне особенно понравился, но мне пришлось взять на себя постановку сцен насилия и драк, которые изначально выглядели крайне неубедительно. Тут-то мне и пригодился мой опыт «боевых искусств» – с моей помощью все стало происходить вполне натурально!

Но вернемся на север Приморья – в Де Кастри. Мы с моим однокашником – Сашей Слабинским, который был там на практике, праздновали нашу встречу, сидя на поляне, разложив на пеньке припасы, включая местный портвейн, запивая все это привезенным с борта судна спиртом, когда из кустов неожиданно вышло стадо коров. Впереди них важно шествовал крупный козел – он, видимо, причислял себя к крупному рогатому скоту, не иначе. За ними выкатилась свора мелких собак. А за ними – вот так сюрприз – неопределенных лет дама в платье с глубоким декольте. Платье было короткое, в крупных маках, на лице у дамы была наложена косметика, ярко-красная помада, черные глаза горели как угли. Потом мне рассказали, что это как раз та дама, сосланная в эти края за танцы перед немцами в ресторане, где-то в Гродно. Одиночество, видимо, и послужило причиной такой боевой раскраски – мужчины прибыли! Когда я вернулся на борт, экипаж спорил, кто пойдет к ней на постой – с одной стороны, есть шанс питаться домашним, с другой – даме лет под 60, не меньше! Под громовой смех выбрали радиста, как самого крупного, но несмотря на то, что он говорил, что он «может удовлетворить любую», и «все, что выше колена у мужика – все грудь», он отказался получить «удовольствие»[28].

Других происшествий при этом сходе на берег не было, несмотря на то, что после тяжелой по 12 часов работе в море народ расслабился довольно сильно, потом утром собирали всех по стогам – было тепло.

Зато следующий заход в порт Сахалина – Углегорск – вылился в крупную драку. Сначала все шло пристойно, все приоделись, старпом выпросил у боцмана его новый костюм, все пошли чинно-благородно в музей А.П. Чехова, который тоже бывал в этих местах. Кстати, никак не могу найти ответ на вопрос: почему Антон Павлович, подробнейшим образом описавший свое путешествие на остров и пребывание на Сахалине, ни в одном своем произведении не поделился с миром впечатлениями от своего возвращения обратно. А ведь он возвращался морем, через Тихий и Индийский океан, посетил Японию и Индию, это путешествие на пароходе должно было оставить глубокие впечатления от разных стран и народов. А остались только его неопубликованные воспоминания, где этот знаток женских душ писал о своих приключениях с японками, что согласитесь, несколько странно и удивительно!