– Ваня, на связь немедленно!

– Что случилось, Вадим?

Обрисовав ему картинку, я попросил приехать срочно.

– Понял, Вадим, выезжаем! Потяни минут десять!

Круглов спросил:

– Что делать будем, господин капитан?

– Как что? Документы проверять. Надо ведь узнать, кто они такие. Оружие на изготовку, идём все вместе.

– А если стрелять начнут?

– Начнут, даже не сомневайся, но не сразу. Нам с вами нужно потянуть время, а потом посмотрим кто кого! Понятно?

– Так точно, понятно, н-но не совсем…

– Итак, встали и пошли. Сомнения и вопросы откладываем на потом.

Мы вышли из-за угла и направились к военным. Подойдя к ним на достаточное расстояние, я спросил:

– Что здесь происходит?

От неожиданности все военные повернулись к нам. Самообладание у них было на высоте. Я даже усомнился: наши это или нет?

– Капитан, идите своей дорогой. Здесь я командую.

– Капитан, а кто вы такой, разрешите полюбопытствовать?

– Не понял! Вы что, по форме не понимаете, откуда я?

– Документы предъявите, пожалуйста, а потом разговаривать дальше будем.

– Капитан, да ты совсем с дуба рухнул, что ли? Давай сам предъяви, а потом уж я решу, стоит ли мне тебе показывать свои.

– Капитан, предъявите документы, иначе будете задержаны и доставлены в комендатуру для выяснения личности.

Эти слова его немного остудили, и он подошёл ко мне. Он вынул из кармана удостоверение личности и в закрытом виде показал мне.

– Откройте, пожалуйста, – не обратив никакого внимания на корочки, попросил я его.

Он разозлился не на шутку и открыл удостоверение.

– Капитан Дубов Василий Борисович. Какая говорящая у вас фамилия, капитан. Следователь по особым делам контрразведки Юго-Восточного фронта. Подпись: подполковник Маслов. Соответствует. А теперь смотрите мои документы, капитан.

В развёрнутом виде я показал ему моё удостоверение, а сам не спускал глаз с его лица ни на мгновение. Прочитав мою фамилию, на две секунды он потерял контроль над своими глазами. Этого мне стало достаточно: перед нами была разведка противника.

– Капитан, стой на месте, или ты сейчас же умрёшь. Понял меня? – сказал я вполголоса.

– Понял.

– Прикажи своим сложить оружие.

Он смотрел на меня и соображал. Потом резко упал на землю и скомандовал:

– Огонь сюда!

Но первым выстрелил Травкин: пули из его автомата попали в Дубова. Солдаты противника начали стрелять по гражданским. Двое из них вскочили на один мотоцикл и рванули с пустыря, а следом за ними – на другом мотоцикле попытался уехать ещё один. Через кирпичную стену перепрыгнули наши разведчики, и стрельба прекратилась. Я вскочил на оставшийся мотоцикл и помчался в погоню. Минут через двадцать я догнал заднего, а двое были в пределах прямой видимости. Улочки были узкие, кривые, с высокими каменными заборами. Я понимал, что если убить этого, то его мотоцикл загородит улицу, как пробка бутылочное горлышко, и я могу потерять двоих, поэтому преследовал его по пятам. Первые повернули направо в переулок, и этот поехал за ними. Но они просчитались: переулок заканчивался тупиком. Они развернулись ко мне лицом и ждали, что я выеду из переулка. Но я перекрыл проезд своим мотоциклом и перепрыгнул через каменный забор.

Они ждали меня и нервничали: у них не было дороги вперёд, и назад путь был перекрыт. А я сидел за забором напротив мотоцикла и тоже ждал. Время работало на меня и против них. Они это прекрасно понимали. Втроём, осматривая верхнюю часть забора, с автоматами наизготовку, они осторожно пошли к моему мотоциклу. Пока они его разворачивали, пытались завести, контроль над забором был потерян, и я воспользовался этим обстоятельством. Двое умерли сразу, а третий сдался.