После отъезда генерала в конце рабочего дня командир вызвал к себе начальника цеха и спросил:

– Что будем делать, товарищ капитан? Ну, арестую я тебя, посажу под домашний арест, будешь сидеть дома с детьми, их у тебя трое. Но работа в цеху встанет, кому от этого будет лучше? Я, честно говоря, не понимаю, за что он тебя наказал, ведь ты сделал полезное дело, оборудование прекрасно работает, женщинам облегчил труд.

Конечно, ареста он не производил, запись в служебной карточке просуществовала недолго, по новому месту службы такого взыскания у Александра уже не было. Ну, а на генералов обижаться не следует! Почему? Станете генералом – поймете!

Цех ремонта боеприпасов

Александр открыл глаза и медленно подошел к окну. За окном была глубокая ночь, и он точно знал, что ничего не увидит. Однако отчетливо и главное осознанно увидел мягкую природу морского побережья. Влажный морской воздух, ветер и солнце – все было другим, отличным от природы Германии, где вот уже третий год служил на складе боеприпасов Западной группы войск. Все это было удивительно и непонятно. Но самое интересное, что во всей этой ситуации находился незримо задаваемый неизвестно кому вопрос: как поступить? Усилием воли Александр заставил мысли прийти в порядок. Очнувшись, понял, что это сон. Но какой это был сон? Слишком реально он ощущал происходящее.

Утром, придя в свой цех по ремонту боеприпасов, он снова ощутил это незнакомое чувство. Как будто в голове поселилось какое-то знание. Сегодня надо было покрывать крышу рубероидом. В помощь зампотехом был выделен солдат Гуликов из технического взвода. Майор Захарченко, третий раз назойливо проинструктировав по требованиям безопасности, предупредил, чтобы не вздумали пролить смолу на ноги, будет травма, за которую придется отвечать. Ко всему прочему получится ожог и будет больно!

Все шло хорошо, работы по ремонту крыши заканчивались, как вдруг неосторожным движением рядовой Гуликов опрокинул посуду с кипящей смолой себе на руки. Перчатки, роба, открытые участки кожи – все было в смоле.

Тут-то и проснулось то неизвестное знание, и все дальнейшее стало происходить как во сне. Не было ни желания, ни времени ругать зампотеха, что накаркал-таки ведь!

– Держись, боец, потерпи, все будет хорошо!

Зайдя в цех, Александр аккуратно снял с него перчатки, уайт-спиритом смыл смолу с кожи, а затем взял руки солдата в свои ладони и, как бы согревая их своим теплом, мысленно усилием воли послал поток энергии выздоровления сидящему напротив человеку. Делал он это автоматически, не понимая и не задумываясь, но в твердой уверенности, что все будет хорошо. Правильно было бы прочитать какую-нибудь молитву, но, если и знал когда-то две или три молитвы, то давно уже их забыл, поэтому сейчас что-то шептал невразумительное и просил Бога помочь. Через пятнадцать минут солдат с изумлением сказал, что ожога не чувствует, рука не болит и вообще чувствует себя прекрасно. Затем он оделся и, как ни в чем не бывало, пошел на обед…. Через три дня о происшедшем узнал зампотех. Зайдя в цех, подошел к Александру и впервые, не ругаясь, сказал, что знает о ЧП, и если бы у солдата все не зажило, как на собаке, влетело бы по первое число. А у рядового Гуликова, действительно, все зажило, не было даже следов страшного ожога.

В цеху работали женщины – жены офицеров, прапорщиков, вольнонаемных. Среди них была жена командира соседней части, жена «особиста», жена замполита и другие жены начальников. Александр к подчиненным относился всегда внимательно и, если можно так сказать, мягко, стараясь всячески облегчить труд женщин. Работа в цеху, конечно, была тяжелая, не всем женщинам она была под силу, хотя все были в одинаковых условиях. Но его такое отношение к женщинам не всем нравилось, некоторые, особенно молодые, принимая мягкость капитана за слабость, решили «наехать» на своего начальника. Молодая работница Лена – жена молодого прапорщика из соседней части – решила пожаловаться своему мужу, что начальник обижает ее, обращает излишнее внимание на нее, требует от нее больше, чем от других, и вообще, наверное, подбивает к ней, как к самой молодой, «клинья». Вечером того же дня домой к Александру прибежал разъяренный муж этой женщины, стал кричать и угрожать . Об инциденте узнал замполит части. Владимир Петрович вызвал начальника цеха к себе и стал расспрашивать по этому вопросу. Александр рассказал о работе, об отношениях в цехе. Замполит все понял и сказал, чтобы не обращал внимания, работал, как прежде. Жена «особиста» Ольга В. слышала, как в перерыве Лена хвастала, что рассказала своему ревнивому мужу, как начальник обижает женщин.