Но мы проплываем мимо шикарного авторяда. И выходим со двора через другую арку. Пересекаем улицу. Заходим в другой дворик. Обшарпанный. Не то что без дорогих, вообще без каких-либо автомобилей. Нет у нее водяной кровати. Точно.

Гляжу в сторону подъездов – какой из них наш. Но Наташа кивнула в сторону детского садика:

– Нам туда.

– Туда?

Я еще больше разочаровался: какие уж там зеркальные стены и потолки. Наверное, она – директор детского сада. Или вообще воспитательница. Или музыкальный аккомпаниатор: «Встаньте, дети, встаньте в круг…».

Живет Наташа, конечно же, с мамой, и потому привести любовника может только на свое рабочее место. Интересно: у нее там диванчик или раскладушка?

Ищу глазами ворота, но Наташа предупреждает:

– Пойдем через дырку в заборе.

Понятно: не хочет, чтоб сослуживцы видели, как она мужика с собой привела. Сначала через забор, потом через какое-нибудь окно в кухне. Там будет пахнуть манной кашей и компотом. Я с детства помню эти запахи.

Но Наташа не повела меня к зданию. Остановилась возле песочницы на игровой площадке:

– Пойдем в детский домик.

Были уже сумерки, и, наверное, она не заметила, как у меня вытянулось лицо:

– В детский домик?

– Да.

– Зачем?

– За тем.

– За тем… Но почему именно в детском домике?

Наташа ответила очень логично:

– Потому что я это уже делала в машине, в лифте, в подъезде, на чердаке… А в детском домике не делала. Пойдем.

Потянула меня за рукав.

Мы едва втиснулись в детский домик, выстроенный, конечно же, не под наши размеры и цели. Повернуться в этой фанерной коробке было совсем невозможно. Я уж решил предложить Наташе вылезти и раздеться на улице, а потом снова забраться внутрь, раз уж ей так хочется сделать это обязательно в детском домике.

Но она, похоже, все тщательно продумала. А, может, вообще залазила в этот чертов домик заранее, прикидывала – кто знает? В общем, Наташа встала на колени и высунулась из окна по плечи. Места стало больше. И тогда она, расстегнув пуговицы на пальто, потянула его на себя:

– Помоги.

Я послушно вмешался, забросил длинные полы на ее спину. Под пальто обнаружилось не менее длинное платье. Я справился и с ним. А вот под платьем из одежды не было ничего. Свет зажегшегося уличного фонаря ворвался в боковое окошко, представил ее круп во всех деталях. Красивый круп. Ничего не скажешь. Да, большего мне ничего и говорить не надо было. Я взялся за тело.

Домик чуть поскрипывал. Похоже, такой же пенсионер, как и мой домашний диванчик. А я вспомнил детскую загадку: «Туда-сюда-обратно, тебе и мне приятно». Но это про качели. Не про домик.

Потом мысли мои стали путаться – дело явно продвигалось к разрешению. Но я вздрогнул раньше времени и не в тему. Наташа вдруг яростно принялась стонать:

– А-а… А-а… А-а…

Я покрутил по окошкам головой, насколько это было возможно. Нет, вроде ее сладкие стоны никого не привлекли. Ну, наконец, она забилась в оргазме. Постепенно ее звукоизвержения стихли. Оправился и я…

Пятясь голыми задницами, мы выбрались из домика. Распрямили спины и ноги. Привели в порядок одежду. Присев на качели, закурили. Ноги у меня подрагивали.

Я пускал сигаретный дым и поглядывал на видавший виды домик. А Наташа смотрела на меня. Спросила:

– Хочешь, в следующий раз мы сделаем это еще в каком-нибудь интересном месте?

– Да-да, конечно, – согласился я вслух. А мысленно добавил: «только если это будет не в канализационной шахте». Как-то не очень хотелось предаваться утехам, держась при этом руками за железную лесенку, а ногами упираясь в скользкие стены. Это уже слишком сомнительное удовольствие. Я и так, похоже, расцарапал себе коленку гвоздем, вылезшем из расшатанного детьми ли деревянного пола домика.