Валерка, неспеша потягивая из кружки пенящуюся жидкость, начал искать взглядом того мужичка в очереди за пивом у стойки бармена. Но не нашел.

– Не побалуешь ли, сынок, родного отца пивком?

Валерка от неожиданности вздрогнул. Сбоку от него уже пристроился человечек, бесшумно подкравшийся из-за спины к его столику.

– За какие такие заслуги я вас должен угощать?

– Ты не серчай на меня, Валера, лучше дай на пиво одну гривну.

– На, держи гривну, только отцепись от меня. Не мешай попить спокойно.

– Спасибо, только не уходи, я мигом, разговор у нас с тобой будет долгим.

Пока этот человек стоял в очереди за пивом, у Валерки что-то в груди екнуло. Откуда он знает его имя? Но постарался успокоиться, отогнав навязчивые мысли, и стал ждать.

– Так ты меня не помнишь, сынок? Я, Александр Митрофанович, – поставив свою полную кружку на стол возле Валерки, напомнил мужчина.

– Что, я блок памяти в компьютере? Чтобы все помнить, особенно вас. Я вас первый раз вижу. Если что-то хотите сообщить, так говорите, я жду.

Не обращая на грубую Валеркину реплику, мужичок продолжал:

– Как же ты будешь помнить, когда отца родного не признал. А я к тебе в армию приезжал. Ты со мной даже встречаться не захотел.

От этих слов у Валерки еще сильнее защемило в груди. Он сразу вспомнил ту обиду на мать, которая к нему так и не приехала. Потом на папашку, который бросил в тюрьме беременную мать и не интересовался ни ее, ни его судьбой. Ком к горлу подкатил, не давая выдохнуть накопившуюся обиду. Глотнул из кружки остаток пива, промочив горло, вымолвил собеседнику:

– Убирайся с моих очей, чтобы я тебя больше на моем горизонте не видел, папаша!

– Ах, вот ты как со мной заговорил? – сощурив глаза, прошипел оппонент. И выдал длиннющий и неприятный монолог вслед удаляющемуся сыну, – хам! Вон какую себе курточку за границей отхватил! И жене с дочкой такую же привез, а родному отцу отказывает! Если не захочешь делиться наследством со своим кормильцем, то будешь мне на старости лет алименты платить на мое содержание, инвалиду и пенсионеру внутренних войск. Я на тебя в суд подам!

От такой несправедливости у Валерки на глаза навернулись слезы, и он поспешил к троллейбусной остановке. А в кафешке еще раздавались тирады в его адрес, бесплатно веселя публику, зашедшую после трудового дня чего-нибудь выпить.

Наступила зима. Выпал снег. Шли дни, Голубков постепенно начал забывать о неприятном инциденте в кафе. А вот кое-кто не забыл и ждал случая поквитаться с Валеркой – оттяпать часть не существующего наследства или хотя бы кругленькую сумму наличными, которой у него и не было.

И после той встречи, собравшись с мыслями, пошлепал отчим к своему пасынку чего-нибудь выпить и заодно поделиться нелицеприятной беседой со своим сынком.

– Если тетка его жива, то наследство врядли он сейчас получит. Но деньжата, наверное, водятся. Не с пустыми руками же он домой вернулся? – высказал предположение отчим.

– Нужно будет за Голубковым усилить наблюдение, да вычислить где он прячет кубышку. Врядли в сберкассу понесет ложить на книжку валюту. Деньги то сейчас обесцениваются, – предположил Хилый.

– Я уже стар, сынок, для слежки, ты давай уже сам, сам, сам…, а я чем смогу – помогу. Он тебя не знает, а я уже засветился. Не полезу же к нему в квартиру кубышку искать?

– И я не полезу. Нужно что-то похитрее придумать. Сначала выяснить – есть ли у него деньги?

– Вот и выясняй. Привлеки Алевтинку. Пускай познакомится с его женой или дочкой. Выяснит, что Голубковы хотят приобрести. А потом предложить это купить якобы через знакомых. Кстати, соседка Голубковых парикмахершей работает, а твоя Алевтинка иногда ее посещает в салоне красоты. Тогда нам станет все понятно, есть ли у них деньги.