– Извини, Петрович, мы с ребятами задержались на объекте, – выпалил с порога сантехник, зайдя в кабинет.

– Кому ты лапшу на уши вешаешь, Алексей, я тебя не первый десяток лет знаю, – начал отчитывать начальник своего подчиненного. – Прекращай эту грязную возню с медальоном, сдай его в милицию и не порть мальчишек. До добра это не приведет.

– Все, Петрович, завязал. После выходных отдам в ментовку. – Начал оправдываться Леха.

– Смотри, чтобы не было поздно, – закончил разговор прораб.

Вечерело. Выйдя домой после работы, Влад увидел, что мороз и не предвиделся, началась оттепель. В воздухе запахло весной. Но на душе было неспокойно за ребят, разбаловались в последнее время. А завтра уже придется сбивать сосульки с крыш домов возле тротуаров. На планерке нужно будет провести с работниками инструктаж по технике безопасности и подготовить рабочий инвентарь. Нужно будет Сергеевичу напомнить, чтобы веревки подготовил для страховки на всякий случай.

Поколесив изрядно на такси, подъехали к дому. Рассчитываясь с таксистом, Еся не заметил никакой слежки и, успокоившись, пошел кормить своего любимца. Бонифаций уже ждал Цукермана возле двери в квартире, успев изрядно нагадить в Есиной ванной комнате, в отместку того, что с утра его никто не кормил и не выводил гулять.

Пообщавшись с котом на разных языках, ювелир принял душ и сел в махровом халате в кресло, надев теплые тапочки, которые, наевшись попкорна, притащил ему Бони. Стал рассуждать: «Как завтра выгодно провернуть сделку? Нужно успеть, за два дня съездить в Одессу и вернуться, отправив свой багаж на теплоходе по морю Сарочке в Израиль, тем самым, сбив с толку всех наблюдающих за ним недоброжелателей. А вот с Алексеем ему завтра придется попотеть договариваться за медальон, чтобы заплатить за него частями, – рассуждал Цукерман, – сантехник, тертый калач, нужно сделать так, чтобы за второй частью выкупа пришел кто-то из его простачков-напарников».

Потом взял со стола, впопыхах случайно прихваченные им две газеты из библиотеки, одну из которых с названием «Коммунист» отдал коту, а сам принялся читать оставшуюся «Красное знамя». Скоро ему читать надоело, и он спросил у кота:

– Ну что там, Боня, пишут, все критикуют нынешнюю власть?

Кот ничего не ответил, только водил лапой по газете и что-то мурлыкал.

И с этими мыслями он и заснул, утомившись от суетного дня.

Тем временем Леший с Хмурым вдвоем в гостинице перетирали сложившуюся ситуацию.

– Завтра попробуй оторваться от ментов. Понаблюдай за Цукерманом незаметно. А я потрясу пацанву, они меня не видели, как ты говоришь: «Не зря они терлись возле библиотеки!?». Если это ничего не даст, тогда мы с тобой попрессуем старшего. На вид не хилый лось, вероятно из бывших мусоров, – закончил излагаться Леший.

– Все было бы ничего, но вот следаки на хвост садятся, работать сложно, по рукам и ногам связывают, – пробормотал Хмурый.

– Звонил сегодня Мише Янтарному, расписывал обстановку, я просил помочь братвой, но он ничего не обещал, говорит: «Обходитесь своими силами, если что, в крайнем случае, обратитесь в сауну на мою точку, которая на Московском к Феде». Его самого сейчас обложили со всех сторон по поводу левых дел с Крутько по ювелирному заводу. Так что Мойше сейчас не до нас. Если все будет чики-пики, то на время заляжем на дно.

Раздавив вдвоем половинку «вискаря», Хмурый поморщился:

– Фу, какое дерьмо, не лучше нашего самогона, а еще шотландский.

Закусив бутербродами, пошли почивать.

На следующее утро, хотя и был выходной, Леха, чтобы меньше привлекать к своей персоне чрезмерного внимания, в помощники никого брать не стал.